Джон Кампфнер - Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи

Если у вас достаточно денег, почему бы не создать собственный культурный рай, не приманить Лувр или Музей Гуггенхайма в пустыню? Так действовали шейхи, правящие в Абу-Даби. Правители Катара тоже одержимы искусством, но их модель проще: купить как можно больше работ великих мастеров на аукционах, а до кучи добавить чемпионат мира по футболу. Дубай, более дерзкий, чем два других эмирата ОАЭ, решил переплюнуть своих соседей, построив самые высокие, пафосные и аляповатые здания в мире. В основе этих глупостей лежат неуемные амбиции. Лидеры этих трех арабских государств, подобно Людовику XIV и Эхнатону, унаследовали богатства целой страны. Их цель — с помощью этих богатств обратить в свою пользу глобальную власть и повысить престиж. Они уже много сделали для этого, но когда Дубай чуть не обанкротился в 2009 году [8] В 2009 году, после глобального экономического кризиса, финансовая система Дубая рухнула, а государственный фонд Dubai World — крупнейший инвестор и застройщик страны — оказался на грани дефолта. , стало ясно, что их модель весьма неустойчива.

Далее я анализирую новый растущий класс сверхбогатых людей в России и Китае, а также автократов, правящих этими странами. Президент Владимир Путин вынудил российских миллиардеров, многие из которых сколотили состояния в лихих девяностых, когда природные ресурсы страны распродавались по дешевке, пойти на компромисс. По неписаным правилам этой сделки олигархи могут зарабатывать столько, сколько им хочется, при условии, что они не вмешиваются в политику и гарантируют узкой группе руководителей и других важных чиновников долю в их колоссальных прибылях. В Китае контроль коммунистической партии над новыми капиталистами более формальный. Те, кто играет в эту игру, могут беспрепятственно наслаждаться роскошью и дома, и за границей, пользуясь огромным почтением со стороны агентств недвижимости, юристов и финансовых консультантов в Лондоне и Нью-Йорке.

Самые романтические истории мгновенного обогащения — это истории гиков. Нескладные программисты и математики стали главными фигурами инновационного предпринимательства, опираясь на монополистические практики и другие махинации, переводя свои компании из гаражей в залы заседаний венчурных инвесторов. Схемы уклонения от налогов, нанесшие удар по многим корпоративным и личным репутациям, происходят не только из желания максимизировать прибыль. Сегодняшние миллиардеры, как и бароны-разбойники, убеждены, что они лучше других знают, как потратить деньги, не уплаченные в бюджет. Титаны интернет-рынка уверены, что интеллектуальная мощь, принесшая столько технологических прорывов, может быть задействована для решения самых непреодолимых мировых проблем — здравоохранения и бедности.

Последняя остановка в нашем повествовании о сверхбогатых людях в разные эпохи — это карикатурные злодеибанкиры. Многие из героев главы 14 продемонстрировали не только общую профнепригодность, но и поразительную некомпетентность в плане управления репутацией. Оказаться в общественной моральной иерархии еще ниже олигархов — это все-таки достижение. Высокомерие и жадность, ставшие движущими силами глобального финансового краха, быстро сменились самобичеванием. Хотя некоторые финансисты были вынуждены уволиться — удар, смягченный приобретением необычайных богатств, — немногим из них хватило навыков самопознания, чтобы внятно объяснить свои действия. И тем не менее, вероятно, не все потеряно. Крупные фигуры из банковского мира снова становятся почетными гостями на приемах у президентов и премьеров. Что касается общественного мнения, то, как показывает история, оно тоже смягчается по мере того, как экономика восстанавливается, а прошлое забывается. Какими бы серьезными ни были нарушения, богатые обычно могут добиться реабилитации… если достаточно сосредоточатся на этой задаче.

Судьбы и решения, о которых рассказывается в этой книге, можно изучать отдельно, как индивидуальные истории. Но это еще и хрестоматийные примеры, помогающие связать настоящее с прошлым. В каждом из них просматриваются особенности эпохи и определенные мотивы — от присвоения собственности и ее использования для самовосхваления до роли, которую религия, искусство и филантропия играют в обелении и освящении богатства, от концепций класса, покорения и одобрения до картелей, индустриализации и банальных краж. Так почему же я выбрал именно этих героев, а не других из огромного количества доступных альтернатив?