Джон Джойс: Файлы фараонов

Хочу выразить глубокую признательность Кэти О'Брайен, Гэю Шортланду и всему коллективу издательства «Пулбзг-пресс», моему «персональному главному редактору» Лоле Кейс-Макдоннел, а также друзьям: Антуанетте Доусон, Сью Конэти, Элизабет Хайлзнд и Джиллиан Марки — за вдумчиво вычитанную рукопись. Особой благодарности заслуживают Пегги Крюкшанк, Джон Колли и члены писательского объединения «Резонанс» — за их многолетнюю помощь и поддержку.

Техническое содействие в работе над книгой мне оказывали Ричард Кейс-Макдоннел из корпорации «Логитек», штат Калифорния, и Брайан Макнамара из Ирландского центра морских исследований: они просвещали меня во всем, что имеет отношение к виртуальной реальности, компьютерным вирусам и электронной почте. Весьма ценные консультации по вопросам медицины мне дала доктор Мадлен Гордон. В тонкости психологии меня посвящал Неканэ Бильбао-Алтуна. Немало важной информации я почерпнул у Мелиоса де Бурка, сотрудника отделения японистики Дублинского университета: аригато годзаймасу! Тайны мистики мне раскрывал Майкл Пойндер, автор книги «Пи в небесах». Не могу не поблагодарить за помощь друзей и знакомых в Каире, Корке, Лондоне и Токио. Надеюсь, они простят мне то, что я не называю их поименно — список получился бы слишком длинным.

Я очень признателен моему литературному агенту Селии Кэтчпоул и киносценаристу Джону Шерлоку за неоценимые советы по развитию сюжета книги, а Бернарду и Мэри из центра Тайрона Tyipn в Аннамакерриге — за правку второго варианта рукописи.

Должен отдельно поблагодарить свою жену Джейн, которая долгое время с бесконечным терпением и пониманием делила наш кров с Марией, Джессикой и Тео.

Ей и посвящена эта книга.

Спасибо вам всем.

Джон Джойс.

Отвратительное слово — предательство. Мысль об этом не давала Марии Гилкренски покоя, гнала сон прочь. Слово представлялось ей пауком, который плетет чудовищную сеть подозрений. С того самого момента, как сучка Джессика Райт начала работать с японцами, Тео изменился до неузнаваемости. Он замкнулся, стал просто одержимым. Теперь его интересовали лишь «проблемы контроля» и «продвижение вперед». Говорить он мог только о «выработке стратегии», «минимизации риска» и, само собой, о проклятой Джессике Райт.

Мария протянула руку и ощутила холод простыни, а ведь рядом с ней должен был спать ее муж. Интересно, когда они в последний раз любили друг друга? Неделю назад? Две недели? Месяц? Сейчас их разговоры сводились исключительно к спорам, и так изо дня в день.

Все. В душе ее уже ничего не осталось, кроме холодной, физически ощутимой злости, и эта злость была подобна прижатому к сердцу куску льда.

Мария лежала в темноте, вслушиваясь в собственное неровное дыхание. Когда тишина в спальне стала непереносимой, она поднялась с огромной двуспальной кровати, набросила на плечи пуховое одеяло и подошла к окну.

Небо полыхало зарницами — занимался новый день. В красноватых отблесках на востоке медленно таяло сияние звезд.

Под окном расстилалась долина, ее долина: покрытая густой зеленой травой, зарослями вереска и лесом, начинавшимся за расположенной неподалеку фермой, где выращивали фазанов. Метрах в двухстах от дома протекал небольшой ручей, через который был переброшен шаткий деревянный мостик — Тео сфотографировал Марию на нем в тот день, когда она согласилась стать его женой.

Новый день? Он будет таким же унылым и одиноким, как и все предыдущие. Для Марии Тео, ее любимый, умер предыдущей ночью, когда он, выслушав ультиматум, решительно вышел из гостиной. Она подняла глаза к окну кабинета, расположенного на втором этаже бокового крыла. Там все еще горел свет.

Будь проклят этот компьютер! Неужели Тео не поверил, что она действительно имела в виду то, о чем говорила?

Мария Гилкренски ощутила, как в ней вновь поднимается ярость. Пуховое одеяло соскользнуло с плеч на пол. Сбросив ночную сорочку, Мария быстро оделась. Она уже приняла решение.