Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том 3

— Нет. Мы — простые монахи. Рыцари–монахи.

— Рыцари–монахи? Неужели тамплиеры? Настоящие тамплиеры?

— Надеемся, что настоящие.

— Как это замечательно! Ну конечно же. Господь наш Иисус Христом послал нам Своих верных слуг–тамплиеров. Только целомудренные воины–монахи могли стать нашими спасителями. Теперь вы, наверное, станете нашими рыцарями, а мы — вашими прекрасными дамами, ведь не случайно же и вас и нас — девять. Наши отношения будут чисты и целомудренны. Вы будете нас защищать, а мы — шить для вас плащи, а видеться лишь изредка, может быть даже — издали. Думаю, что Господь дарует вам замок где–нибудь неподалёку. Впрочем, я размечталась. Извольте же благородные рыцари пожаловать в наш замок и отведать угощение, которое дарует нам Господь.

Сиверцев уже готов был принять предложение. Девушки были столь чисты, а их речи столь благопристойны, что здесь невозможно было усмотреть никакого подвоха. Но не успел Андрей открыть рот для ответа, как вместо него заговорил Годфруа де Сент — Омер:

— Мы благодарим вас за приглашение, но нам пора в путь.

— Куда же вы направляетесь?

— К горизонту. Более точных сведений о нашей цели у нас нет.

— Но отобедайте, по крайней мере, ведь вы же голодны.

— Мы не голодны. Господь питает нас хлебами, которые дал нам пресвитер Иоанн.

— Вы видели пресвитера Иоанна?

— Да.

— А мы, его подданные, никогда не видели правителя нездешней страны. Неужели вы не расскажете нам о пресвитере?

— Мы — плохие рассказчики. К тому же впечатление, которое производит пресвитер… неизъяснимо. Люди в сто раз лучше нас владеющие словом и то, пожалуй, не смогли бы толком рассказать о пресвитере Иоанне.

— Но, может быть, вы хотя бы дадите нам по кусочку от его хлебов?

— Конечно. Мы очень рады, что эти хлеба дарованы нам не только для нас.

Андрей, не пытавшийся вмешиваться в этот разговор, кивнул братьям, они достали из мешков хлеба, как всегда целые, и, отломив каждый по половине, приблизились к девушкам. Те, с поклоном приняв половинки хлебов и поцеловав чудесное подношение, опустили глаза.

— Сегодня в нашем замке будет самая чудесная трапеза из всех, которые здесь когда–либо были, — грустно сказала старшая девушка.

— Во славу Божию, — сказал Андрей. — Простите нашу невоспитанность и слишком угловатые манеры. Мы далеко не соответствуем рыцарскому идеалу, как впрочем и монашескому. Прощайте, и храни вас Бог.

Братья шли по дороге мрачные, как никогда. На душе у всех было уныло. Андрей, так же, как и все, чувствовал, что ему не по себе. Он не хотел говорить с Годфруа, хотя вовсе не считал себя униженным от того, что тот принял решение за маршала даже не посоветовавшись. Это было как раз нормально, в боевой обстановке тоже не приходится спрашивать разрешения на каждый взмах меча, и если Годфруа взял на себя ответственность, значит не счёл возможным поступить иначе. Это Орден, а не армия. Но Андрей долго не хотел говорить с древним братом, потому что этот разговор казался ему не по силам, очень уж муторно было на душе. Де Сент — Омер так же не считал нужным как–либо комментировать свой поступок. Андрей, как смог, помолился, ему стало легче, и тогда он обратился к Годфруа:

— Эти девушки явно не имели дурных намерений. Или я плохо почувствовал ситуацию? Может быть они были бесами во плоти?

— Вот уж не думаю. Славные девчонки. Искренние, честные и чистые. Считать их воплотившимися бесами можно с таким же успехом, как и самих себя. Они вовсе не имели ввиду раскидывать перед нами сети и были для нас не опаснее, чем мы для них.

— Так в чём же дело?

— А ты посмотри на наших братьев. Неужели ты не видишь, в каком они состоянии? Жаль ещё, что зеркала не могу тебе предложить.

— Да, ребята явно не в себе, и я, пожалуй, тоже. Но вот скажи мне, Годфруа, разве это грех, защищать беззащитных девушек, даже не приближаясь к ним?

— Нет, это, конечно, не грех, но это может быть путь ко греху.

— Да мало ли что может быть? Каждый поступок, каждое слово, каждая мысль могут стать путём ко греху, но если живёшь — невозможно не жить.

— Жить можно по–разному. В равной степени благочестивые способы жить заметно отличаются друг от друга. Если бы мы были светскими рыцарями, так почему бы нам и не защищать этих девушек, почему бы и не посвятить этому часть своей жизни? Можно было бы и повздыхать немножко о прекрасной даме. Грех не велик. Но мы рыцари–монахи, мы не можем служить прекрасным дамам, даже если их намерения, равно как и наши, обоюдно чисты. Можешь быть уверен, эти девчонки не потащили бы нас в постель, но могли бы в значительной мере завладеть нашими душами, а души тамплиеров должны быть целиком и полностью отданы Христу. Ты пытался молиться после того, как мы расстались с девушками?