Анн Бренон - Нераскаявшаяся

Вечером, как только они пересекли границу Лабеседе, из тумана внезапно вынырнул отряд солдат. Сначала они увидели чьи–то мрачные фигуры, а потом стало ясно, кто это. Их было десятеро, четверо конных, шестеро пеших. Их появление было не случайным. Они явно поджидали свою добычу. Они дали пройти Пейре Бернье, а потом двое вооруженных людей загородили дорогу остальным. Они направились прямо к троим добрым людям: двое солдат взяли под уздцы мула, а еще двое схватили Фелипа и Гийома. Пейре Бернье, которого держали еще двое, словно во сне, видел, как Гийом Белибаст резким рывком оттолкнул держащего его солдата в снег и бросился бежать в лес, а Жаум из Акса, соскользнув со своего мула, попытался, хромая, бежать вслед за ним. Но конный стражник преградил путь доброму человеку Гийому. А когда Бернат Белибаст вышел к месту происшествия и рванулся, чтобы помочь бежать доброму человеку Жауму, еще двое всадников быстро оборвали его попытку.

Завязалась потасовка, в которой все солдаты разом бросились на своих пленников, пытаясь обездвижить и связать их. Оба брата Белибаста сражались как бешеные, сопротивляясь с мрачной решимостью и рвением. Старший из них, добрый человек, пытался освободиться и вырваться, а младший, верующий, к тому же наносил солдатам ответные удары. Фелип со связанными за спиной руками стоял на коленях возле Жаума из Акса, лежавшего в снегу. Именно тогда Пейре Бернье, внимательно следивший за малейшей возможностью удрать от двух державших его стражников, тоже охваченных всеобщим возбуждением, почувствовал, как их хватка несколько ослабла. И нанеся им резкий и неожиданный удар, он рывком освободился и исчез в лесу так быстро, что никто даже не успел отреагировать.

Долго еще он слышал злобные и гневные крики. Сколько мог, оставался под прикрытием густой чащи леса, защищавшей его от всадников, и использовал все свое знание местности, чтобы убежать от пеших. Внезапно наступившая ночь спасла его. С тяжелым сердцем он добрался до Верден — Лаурагэ, постучался в двери, где его ждали, и сказал пароль. Это был дом добрых верующих, на которых можно было рассчитывать — Фаурэ, родственники Серданы. Большую часть ночи они провели, обсуждая случившееся. Прежде всего, они пытались выяснить, конечно же, откуда была утечка информации. Ведь то, что произошло, можно было объяснить только одним: кто–то донес. Солдаты явно были в засаде, и знали, что по этой дороге пройдут сразу трое добрых людей. Засада была у границ Лабеседе, на дороге, ведущей на Помаредэ. Они перебрали по очереди всех верующих, которым было об этом известно. Точно о маршруте знало только несколько человек. Осталось только разобраться, кто из них мог быть заинтересован в доносе, и кто, возможно, это сделал. Сказал местному попу? Епископу Сен — Папуля? Лейтенанту сенешаля? Скорее всего, доносчик пытался смягчить сурового судью, облегчить тяжесть наказания, добиться помилования кого–нибудь, заключенного в Мур… Инквизитору, несомненно, сразу же передали эту информацию.

Пейре Бернье прервал свой рассказ. Его доброе лицо, на котором виднелись следы сильной усталости, сделалось жестким, а взгляд напряженным.

— Под утро, — сказал он, — трое мужчин ушли в Иссель, вооруженные ножами, палками и вилами, чтобы вбить гвоздь в глотку предателю. Я, как мог, пытался их отговорить. Я говорил, что это уже ничего не даст, что уже слишком поздно. Что в любом случае зло уже совершилось и не стоит опять привлекать внимание инквизиторов к Вердену. Но они сказали, что нет. Что этот человек теперь станет игрушкой в руках следователя, который будет продавать ему свою милость, вытягивая из него все больше и больше информации. И они также сказали, что он должен заплатить за то, что сделал… Я думаю, добрый христианин, что он заплатил свои долги в этом мире. Больше он никого не выдаст…

И тут добрый человек Пейре де Ла Гарде скорбно воззвал к собравшимся здесь верующим, напоминая им, что никто не имеет права вершить правосудие в этом мире, будь–то князь, инквизитор или простой бедный человек в гневе, не говоря уже о том, чтобы осуждать кого–то на смерть, чтобы проливать кровь…Но едва добрый человек перевел дух, прервав свою преисполненную разочарования речь, раздался слабый голосок:

— А Бернат?

— Увы, Гильельма, — сказал Пейре Бернье, — я очень хорошо помню, я все еще вижу это, словно до сих пор нахожусь там. Я видел, как он оттолкнул солдата, но двое других схватили его. Его очень сильно ударили в лицо и начали было бить, но остановились. У них был приказ доставить пленников к Монсеньору инквизитору в хорошем состоянии, поскольку он человек набожный и не любит видеть допрашиваемых в крови. Я это знаю, я дважды прошел через это…