Сенем–ханум с нетерпением ожидала возвращения слуги. Наконец тот явился, Молла Панах Вагиф прислал ей письмо, письмо это лежит внутри, на блюдце. Девушка нетерпеливо сдернула с блюда шелковое покрывало — письма не было. Обыскали двор, дорогу, по которой шел посыльный, письмо не находилось. Разгневанная и огорченная, Сенем хотела уж было послать парня обратно. Но письмо нашлось, один из слуг поднял его на лестнице и отнес хану. Вне себя от гнева читал Ибрагим–хае дерзкие строки:
Нам та, что слывет образцом доброты,
Два чуда небесного сада прислала,
Два спелых плода из теплиц красоты,
Приятных для вкуса и взгляда, — прислала.
…Скажите же той, чьи уста как рубин,
Ланита — хрусталь, грудь — цветущий жасмин,
С таком мы восторге, как если б Ширин
Нам ценности рая и ада прислала.
…Аллах! Кто сказал ей, что жаждет плодов,
Что болен такой–то от долгих постов?
Всю жизнь я, Вагиф, посвятить ей готов
За то, что она нам усладу прислала [7] Перевод Т. Спендиаровой.
.
Когда Ибрагим–хан увидел внизу техаллюс [8] Техаллюс–псевдоним .
«Вагиф», его затрясло от негодования. В гневе он начал покусывать ус — это было очень скверной приметой, после этого обычно начинались аресты, пытки и казни…
Старшая жена хана Бике–ага, заметив, в каком состоянии повелитель, велела другим женам и детям хана оставить их наедине. Бумажку, которая привела мужа в исступление, она прочла, подобрав с пола. Ханша сделала вид, что тоже негодует, — иначе нельзя, — на самом же деле она нисколько не огорчилась. Наоборот, Сенем–была девушка на выданье, женихов пока что–то не предвиделось, а оставаясь во дворце, она лишь мешала младшим сестрам — прежде всего положено было выдать замуж старшую. Ведь в те времена, посылая сватов, говорили примерно так: «Такой–то желает породниться с ханом», причем имелась в виду ханская семья, а не какая–нибудь определенная его дочь. Хан в таких случаях всегда отдавал старшую. Зная эти порядки, Бике–ага и решила поискать окольного пути к сердцу хана, сделав ему деловое предложение. Она согласилась с мужем, что вся эта история: и посылка и ответное письмо я ная непристойность, двух мнений тут быть не может, но…
— Ведь вот беда–то: время ее подошло, кровь играет…Как говорили деды, «предоставь девушке волю, за зурнача замуж выскочит!..» — Ханша вздохнула, подумала и добавила осторожно: — А Вагиф этот, видно, стоящий парень. Грамотный и почерк превосходный…
— Почерк! — пробормотал хан, правда, уже не столь гневно. — Чтоб он ему боком вышел, этот почерк! Выходит, если человек умеет хорошо писать, ему все позволено?!
— Ну зачем такое говорить? — невозмутимо заметила Бике–ага. — Только я прикидываю… ученый человек всегда нужен. Разве хороший писец лишний будет во дворце? А главное — взрослая дочь — спелый орех; кто ни идет, все камнем сбить норовит… А что он пишет, так пусть себе — от ветра скале ничего не станется… От молодых ума не дождешься. Такое уж их время — кровь бурлит!..
Хан призадумался. Бике–ханум была старшей и самой уважаемой из восьми его жен, и он привык прислушиваться к ее советам. А ханша, не отрывая глаз от лица мужа, не спеша, терпеливо продолжала убеждать его.
— Ну, погляди сам: разве у всех нынешних ханов деды и прадеды шахи да ханы были? Надир из чабанов! Другой — вот от самого Чингиз–хана род ведет, а попал в заложники, и нет ничего… А захочет судьба, простой нукер трон захватывает и не хуже хана управляется. Был бы ум в голове, а остальное приложится…
— Значит, ты полагаешь, — прервал жену хан, — отдать Сенем за этого Вагифа? — Голос у него был совсем уже мирный.
— Тебе решать, — уклончиво ответила Бике–ханум. — Ты ему пока дай место писаря, пусть бумагу какую составит…
Хан давно уже понял, что жена права. Однако твердого ответа пока не дал. Припоминая, как Вагиф держал себя и прост был в обхождении, хан чувствовал, что нет в нем злобы против этого человека, скорее приязнь; поэт всерьез заинтересовал его. Не раскрывая пока никому своих намерений, хан призвал Вагифа и назначил его простым писарем. Однако Вагиф показал столь великое рвение и такую мудрость в государственных делах, что очень скоро завоевал во дворце всеобщее уважение и стал правой рукой хана.
А бедная Сенем–ханум в один прекрасный день, веселясь в своей девичьей комнате, вдруг почувствовала боль, дурноту и скоропостижно скончалась от сердечного припадка.
Так и не смогла Сенем–ханум насладиться счастьем; с любимым мужем, но своей страстной любовью помогла ему стать тем, кем он стал, навсегда оставив в сердце поэта незаживающую рану.
Читать дальше