Виктор Бычков - Жернова

Артиллерийский обстрел продолжался долго, японцы стреляли по площадям. Сейчас они перенесли стрельбу левее позиций пулёмётной роты на укреплённые рубежи Барнаульского стрелкового полка. Офицеры уже уверовали, что артналёт закончился для них, покинули укрытие, направились обратно на ротные позиции: стоило проверить, в каком состоянии они после артиллерийской атаки противника. Этого, последнего шального снаряда никто не услышал.

От сильного удара в спину Гулевич и Труханов упали, сверху на них свалился, прикрыв обоих, новый денщик командира роты рядовой Коштур. Они ещё ничего не успели сообразить, как в это мгновение прогремел взрыв.

Японский снаряд, разорвавшийся чуть позади, отбросил тело вестового куда-то вперёд, обогнав командиров.

Оглушённые взрывом, осыпанные землёй, офицеры ещё некоторое время лежали, приходили в чувство. Сверху на них давило тело денщика: изрешёчённое осколками, оно не подавало признаков жизни.

Первым пришёл в себя поручик. Выбрался из-под погибшего солдата, стряхнул землю, принялся осматриваться. Сильная боль в районе стопы выворачивала правую ногу, мутила сознание. Рядом шевелился подпоручик Гулевич. По полю к ним бежали солдаты.

Командира роты доставили на санитарный пункт батальона на носилках. Там же батальонные медики оказали первую помощь раненому, подготовили к отправке в госпиталь.

Проводить товарища пришёл и подпоручик Гулевич.

– Не судьба, – поручик Труханов лежал в санитарной повозке, слабо улыбался. – Если бы не самоуправство рядового Коштур, то не жить нам обоим. Вот они какие, русские солдатушки, братец. Цены им нет.

– Да, вы правы. Только жаль, что гибнут первыми вот такие бойцы. Но вы не расстраивайтесь, Пётр Сергеевич, – подпоручик Гулевич стоял рядом с командиром, пытался вдохнуть в раненого товарища хоть маленькую толику оптимизма. – Это война. Чего ж мы хотели, чтобы на ней раздавали пасхальных петушков? Страшно, конечно. Но мы – солдаты. Нам ли жаловаться на судьбу? Выжил в очередном бою – и слава Богу. Вот и с вами, Пётр Сергеевич: отдохнёте от войны. Сколько можно испытывать судьбу? Пора подумать и об отдыхе. Правда, признаюсь честно: мне вас будет не хватать. Но я тешу себя мыслью, что мы с вами обязательно когда-то встретимся. Так что езжайте с чистой душой, лечитесь, восстанавливайте здоровье и чаще вспоминайте нас.

– Такое не забывается, Фёдор Иванович. Обязательно буду вспоминать, молиться за вас стану.

– Да-да, вы правы. Только не расстраивайтесь, ведь на войне предсказать судьбу невозможно. Считайте, что вам повезло.

– Это правда, что повезло. Хорошо, что я оставляю вас не так, как мой предшественник и тёзка покинул роту, – зло пошутил поручик. – И в прошлый раз меня ранило в первом же бою. Потом вчера, когда ехал в подразделение. И вот сейчас… Странное везение. Видно, не суждено мне переломить ход военной кампании.

– За солдатика не волнуйтесь. Отпишу командованию, представлю к награде. Должно государство взять на себя расходы о пожизненной материальной поддержке родителей такого героя.

– Хорошо бы.

– Куда после госпиталя намерены податься, Пётр Сергеевич?

– Домой, на Смоленщину. Там у нас семейное гнёздышко – именьице небольшое на берегу Днепра. Красотища-а-а! Матушка управляет. Сестра младшенькая Катенька при ней. О своих дамах заботиться стану, может и свою даму сердца встречу. Пора уже обзаводиться семьёй, дорогой Федор. То училище, то отдалённые гарнизоны, куда даже Макар телят не гоняет, то война. Вот и не попадалась мне навстречу та, ради которой дрогнуло бы моё зачерствевшее солдатское сердце, чаще опалённое огнём, пропахшее порохом, чем любовной страстью. Так что… на Смоленщину я, домой, в родные пенаты.

– И я ведь родом из тех краёв, – подпоручик с сожалением развёл руками. – Не удалось нам побеседовать, вспомнить наши места. Давно уж не был в родной Горевке. Деревенька есть такая на берегу речушки Волчихи.

– Слышал, слышал и о речке, и деревенька на слуху была когда-то. Вот побывать не довелось.

– При случае обязательно посетите. Найдёте моих, поклон от меня передадите.

– А лучше сам приезжай ко мне в именьице в гости, Федор. Познакомлю с сестричкой Катюшей. Милейшее, я тебе скажу, созданьице! А уж умница-а-а… Она тебе обязательно понравится. О природе не говорю: даст фору любой загранице.

– Спасибо, Пётр! Премного это… обязательно заеду! Вот япошкам рога пообломаем, и… Батальонное начальство обещало отпустить на побывку при удобном случае. Второй год, как не был в Горевке, всё окопы да окопы…