Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том четвертый

– Я ограничусь ромашковым чаем, как и фрейлейн Антония… – девушки не смотрели друг на друга:

– Скажу Отто, что хочу навестить Эмму, в санатории, уведу его вперед. Им надо поговорить… – Генрих махнул кельнеру: «Еще две порции торта, пожалуйста».

Марта Рихтер, как ее, про себя, называла Тони, почти не изменилась. За медовым тортом девушка, безмятежно, щебетала с Тони о школе в Оберенхайме и о санатории «Лебенсборн». Она гордо показала значок общества на кашемировом, дорогом свитере:

– Союз Немецких Женщин поддерживает будущих матерей, приносящих фюреру новых солдат… – красивые губы улыбались. Она взмахнула темными ресницами:

– Нашего сына мы назовем Адольфом, в честь дорогого фюрера… – если бы Тони не знала, кто сидит перед ней, она бы никогда в жизни не догадалась, об истинном лице фрейлейн Рихтер. Рассчитавшись, заплатив и за ромашковый чай, младший фон Рабе поднялся:

– Пойдем, Отто. Я повидаюсь с Эммой, Марта и фрейлейн Антония нас догонят. Марте полезны долгие прогулки… – Тони даже не успела открыть рот. Она посмотрела вслед темному пальто графа фон Рабе:

– Он агент русских, несомненно. Но у них не фиктивный брак, Марта ждет ребенка… – девушка, как и Тони, перед родами, расцвела. Живот сильно выступал, Тони подумала:

– Мальчик. Мне акушерка, в Банбери, предрекала мальчика. Я тоже так носила… – она вспомнила, как впервые взяла Уильяма на руки:

– Он родился сероглазым, мой хороший. Крупным, почти десять фунтов… – и Марта, и ее муж были невысокими:

– Однако его братья выше шести футов… – дверь кафе хлопнула.

Почувствовав сильные пальцы на своем запястье, Тони вздрогнула. Фрейлейн Рихтер была почти на голову ниже ее, но рука девушки оказалась железной. Круглый подбородок отвердел, глаза блеснули холодом:

– Вставайте, сеньора Эрнандес. Нам надо поговорить… – на рукаве собольей шубки фрейлейн висела легкомысленная сумочка, крокодиловой кожи, с золотой застежкой. Ничего, кроме носового платка и пудреницы, туда бы не поместилось. Фрейлейн Рихтер помахала ридикюлем: «Я жду».

Тони, послушно, пошла вслед. Похлопав себя по карманам шинели, она вытащила папиросы. Тони купила пачку в Оберенхайме, отстав от товарок по увольнительной. Едва чиркнув спичкой, она услышала ледяной голос:

– Потушите папиросу. Вы в форме, вас могут увидеть посторонние… – бесцеремонно вынув у Тони окурок, Марта выбросила его в урну. Невысокие каблуки сапожек стучали по гранитным плитам дорожки. Выходя из кафе, Марта насадила шляпку на бронзовые волосы:

– Я была неправа, – Тони смотрела на жесткий очерк скулы, – они мать и дочь. Сейчас она похожа на фрау Рихтер. Она чувствует опасность, она собралась… – Тони хотела спросить, где мать девушки:

– Она мне все равно не ответит. Наверное, в Москве. Воронов мне ничего о ней не говорил, но Воронов мне не все рассказывал… – Марта могла сегодня выйти на связь с Лубянкой и доложить о присутствии Тони в Берлине:

– Ей велят переправить меня в нейтральную страну, – поняла Тони, – в Швейцарию, в Швецию. За мной приедет Воронов… – Тони передернулась:

– Никогда такого не случится. Я здесь, чтобы спасти Виллема, я не отступлюсь от своего.

– Расскажите мне все, – потребовала Марта Рихтер, цепко держа Тони за запястье:

– У нее пальцы хуже наручников… – Тони, впрочем, о наручниках только слышала, и никогда не видела их собственными глазами. Она попыталась вырвать руку:

– Почему я должна… – что-то твердое уперлось ей в бок. Тони скосила глаза вниз:

– Откуда у нее табличка с пистолета Питера? Но это кольт, у Питера была другая модель… – Тони много раз видела семейную реликвию:

– А если я ошибаюсь? Питер мог воевать, попасть в плен, оказаться в руках Максимилиана. Фрау Рихтер могла играть, быть двойным агентом… – Марта пошевелила пистолетом:

– Ну! И кстати, где ваш сын… – она требовательно взглянула на Тони, – если Уильям был вашим сыном, конечно. Я жду… – сообщила фрейлейн Рихтер.

– В безопасности, – пробурчала Тони. Марта была ее младше, но под твердым взглядом зеленых глаз Тони почувствовала себя девчонкой:

– Хорошо, – Марта убрала пистолет, – а теперь рассказывайте… – Тони предпочла не спрашивать, откуда графиня фон Рабе взяла старинную, времен королевы Елизаветы, реликвию семьи Кроу:

– Питер мог продолжать работать на разведку, – поняла Тони, – до войны он притворялся поклонником Мосли. Может быть, он и сейчас здесь, тайно… – Тони почти ожидала увидеть, за поворотом аллеи, знакомую фигуру несостоявшегося жениха. Под облетевшим платаном оказалась только пустая скамейка, с надписью: «Для арийцев».