Дмитрий Барчук - Александрия

Меры в потреблении алкоголя жена Леонида не знала. Ему зачастую приходилось краснеть за ее поведение в обществе. После пятого или шестого коктейля она становилась болтливой и развязной. Несла всякую ересь, громко читала стихи и хохотала во весь голос, стараясь обратить на себя всеобщее внимание. Другие женщины ее на дух не переносили. И было за что.

Нельзя объять необъятное. Нефтяные дела потребовали моего личного каждодневного присутствия в головном офисе компании, поэтому я был вынужден часть полномочий по управлению банком передать другому человеку. Директором банка мы назначили Антона Журавлева, моего старого приятеля еще по университету, мы учились в параллельных группах на одном курсе. Я же сохранил за собой полномочия председателя правления банка и был избран президентом нефтяной компании.

Это событие мы решили обмыть на даче у нового банковского начальника. Естественно, пригласили высоких гостей из правительства, администрации президента и Центробанка.

Была суббота. Погожий летний день. Поэтому гости приехали в простой одежде, как для пикника. Людка же вырядилась в вечернее платье, как на великосветский раут. Оно было серебристого цвета, как рыбья чешуя, длинное, со шлейфом. Когда она вылезала из новой Alfa Romeo, ей пришлось высоко задрать платье, чтобы его не испачкать. И все равно ей не удалось донести свой сверкающий хвост до веранды дома в первозданной чистоте. Ведь надо было преодолеть лужайку недавно подстриженного газона, и к блесткам ее платья налипло столько коротких травинок, что казалось, будто эта дама провела ночь на сеновале.

Госпожа Неклюдова, несмотря на свой великосветский прикид, оказалась верной своему амплуа. Она быстро напилась.

Татьяна не смогла поехать со мной на дачу из‑за плохого самочувствия и попросила в гостях долго не задерживаться. Но заместитель председателя Центробанка так увлек меня своим разговором о вероятности технического дефолта, что я просто не мог от него оторваться.

Вдруг в самый разгар вечера ко мне подошел взволнованный Леонид и, извинившись перед моим собеседником, отвел меня в сторону:

– Какие-то отморозки с пушками напали на наш обменный пункт на Тверской. Убили кассиршу и охранника. Мне нужно срочно поехать туда, перетереть с бывшими коллегами, чтобы дело взяли на особый контроль. Ты уж, пожалуйста, завези после банкета мою Людку домой. Идет?

И хотя я не горел особым желанием связываться с госпожой Неклюдовой, но дело есть дело, и отказать Леониду в этой обычной просьбе я не мог.

– Много денег-то похитили? – только успел спросить я уходящего Леонида.

– Так, пустяки. Дневная выручка. Людей жалко. Да и лишний шум вокруг банка нам ни к чему, – бросил он на ходу и поспешил к машине.

Я вернулся к разговору с представителем Центрального банка. Вскоре все, что можно было узнать о готовящемся дефолте по ГКО, я у него выяснил. В кармане запиликал мобильный телефон. Звонила жена. Я пообещал скоро выехать и стал отыскивать глазами Людмилу.

Серебристая русалка откинулась на спинку мягкого кресла в зарослях декоративных тропических растений, растущих посереди каминного зала в больших керамических горошках, и устало цедила через соломинку очередной коктейль.

Я боялся, что она воспротивится моему предложению об отъезде, и уже внутренне приготовился вызвать ей отдельную машину из корпоративного гаража, но Людмила на удивление легко согласилась с моим предложением.

– Давай вообще удерем отсюда по-английски, ни с кем не прощаясь, – предложила мне она заговорщицким тоном.

Я не стал ее ни в чем переубеждать и пошел заводить свой BMW. Я любил по выходным сам поездить за рулем. Хотя Неклюдов требовал обязательного присутствия охранника, но я, когда мог, всегда нарушал это неписаное правило. Прокатиться летним вечером на хорошей машине, с ветерком, по хорошему загородному шоссе, разве это не наслаждение!

Людмила села не сзади, а рядом со мной на пассажирское сиденье. Но я этому значения не придал. Машина, мягко шелестя шинами, выехала из ворот усадьбы.

За стеклом проносились перелески и луга, освещенные лучами уходящего за горизонт солнца. Нам навстречу из города тянулась вереница машин. Москвичи, уставшие за неделю в раскаленных городских джунглях, рвались на лоно природы.

Когда за поворотом сверкнула солнечными зайчиками речная гладь, моя спутница неожиданно попросила меня остановиться:

– Пожалуйста, съедем на берег. Я хочу умыться речной водой.