Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том шестой

Маленькие ноги, в подбитых гвоздями ботинках, легко, уверенно, ступали по заледенелым камням. Марта надвинула вязаную шапку почти на глаза, замотав рот и нос кашемировым шарфом. Уходя в разведку, она не взяла ничего, кроме стального термоса с кофе и фонарика:

– Карту я помню, – успокоила Марта отца, – следуйте за мной, держите расстояние метров в пятьсот… – она помигала лампочкой:

– Даже в метели вы увидите мою морзянку… – поднявшаяся пурга несла в лицо мокрый снег, но температура была выше гималайской:

– Это и не мороз вовсе, – усмехнулась Марта, – примерно минус десять градусов… – оставив самолет на заброшенной, растрескавшейся взлетной полосе, они обогнули озеро Фаньяно с востока, следуя почти незаметной, горной тропе. Марта помнила, что на Огненной Земле живут индейцы. Сидя в расселине, у разожженного костра, она ждала, пока Джон зальет в ее флягу кофе:

– Однако индейцев очень мало, – заметила Марта, – колонизируя Патагонию, конкистадоры истребили почти все местное население. Я не думаю, что на пути нам встретится какое-то племя… – пока что они не увидели ни следов индейцев, ни признаков поселений:

– Но на военной карте отметили гостиницу, на восточном берегу озера, – Марта огляделась, – мне кажется, что фон Рабе, если он здесь, мог обосноваться именно в отеле. В Швейцарии заказывали горнолыжное снаряжение для патагонской гостиницы. Контора сеньора Джулио постоянно гнала контейнеры на юг… – тропа проходила метрах в ста от скрытой метелью, темной воды озера Фаньяно.

Сунув фонарик в карман подбитой овчиной куртки, Марта щелкнула зажигалкой, прикрыв ладонями огонек. Стояла глубокая ночь, она не могла ничего разглядеть вдали:

– Никакого света. До полуночи виднелись звезды, но потом погода испортилась, пошел снег… – она ощутила странное, тоскливое чувство. Вокруг завывал ветер, шумела вода озера. Марта отерла рукой в перчатке обледенелые ресницы:

– Как в той песне поется. Мой любимый на той стороне океана, верни мне его… – она вздохнула:

– Никто не вернет. Волк лежит на дне морском, и никто его не оживит, как никто не вернет Кларе Адель. Бедная девочка. Рауфф ее, наверняка, убил и зарыл в безымянной могиле… – прошлым Рождеством Адель нашла в лавке букиниста, на Чаринг-Кросс, потрепанные ноты прошлого века. Марта помнила восторженный голос:

– Смотрите, тетя, здесь экслибрис Кроу… – ноты пометили печатью, силуэтом летящего ворона, – а на полях, наверное, рука бабушки Марты, которая в Японии жила… – Адель кивнула на гравюру. Марта улыбнулась:

– Этого мы знать не можем, но почерк похож на ее пометки… – Марта часто натыкалась в библиотеке на книги, прочитанные прабабушкой. Выкинув окурок, она двинулась дальше:

– Адель выучила песни, из того сборника. О зеленоглазой девушке, погибшей за любовь, покоящейся на океанском дне, о Вороне и его возлюбленной… – Марта услышала в метели странный, низкий звук:

– Ветер, просто ветер. Но вообще удивительно, даже птиц нет. Днем они летали над озером, я помню. Хотя сейчас глубокая ночь. Но если Питер и Меир нарвались на нацистов, если им не удалось добраться до точки рандеву… – по карте, Марте оставался какой-то километр:

– Впрочем, я еще часа два проковыляю, с такой дорогой, вернее, тропой. Но что, если Питера больше нет… – слезы покатились по лицу, обжигая щеки. Марту затошнило, она остановилась:

– Хватит ныть. Делай свое дело, иди в точку встречи, смотри по сторонам… – она глубоко подышала, – Питер жив и вы сейчас увидитесь. Мы заберем Эмму и Теодора-Генриха, улетим домой… – кузен ничего не говорил об Эмме, но в светло-голубых глазах Марта видела хорошо ей знакомое, упорное выражение:

– Он не отступится, пока не найдет ее. Он прошел долиной смертной тени… – Марта понимала, что делал кузен в отряде Барбье, – он совершил сделку с совестью, ради любви. Но ведь он никогда этого не забудет, как Степан не забудет, что он убил родного брата… – Марта искренне надеялась, что до такого дело не дойдет:

– Лучше пусть Джон пристрелит Воронова. Или папа, или я, или Питер с Меиром. В общем, кто-нибудь. Вряд ли Степан сможет это сделать… – она замечала тоску, на лице полковника:

– Он думает только о Констанце, это понятно. Главное нам, незамеченными подобраться к логову фон Рабе, не дать утащить Констанцу куда-нибудь еще. И не только ее, но и моего мальчика, и Эмму… – ночами Марте снился старший сын:

– Он обрадуется, узнав, что у него младший брат, и еще один младший брат, и старшая сестра… – Марта ворочалась в спальном мешке, – мама по телефону сказала, что с детьми все в порядке… – у Марты не было времени лететь на острова, однако она поговорила с Максимом: