Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой

Быстро миновав канадскую будку, в начале моста, Мэтью, облегченно, выдохнул:

– Надо поспать. Товарищ Нахум велел мне не гнать машину, но я, все равно, доехал сюда из Ньюпорта всего за шесть часов…

Мэтью выжимал из форда предельную скорость. По дороге он пару раз останавливался, для чашки крепкого кофе и сэндвича. Он взглянул на играющий алым закат, над Радужным мостом:

– Тем более, начинается Йом-Кипур. Завтра я отдохну, погуляю по городу, а после обеда поеду в Монреаль… – не желая оставлять излишних следов даже на канадской территории, Мэтью садился на поезд, до близлежащего, многолюдного Торонто. Он пошел к освещенной вывеске: «Пансион Le Griffon, завтрак включен в стоимость, отличные виды на реку»:

– В Торонто и возьму напрокат машину, там никто меня не вспомнит… – решил Мэтью. В пансионе, предъявив портье французский паспорт, месье Верне попросил не беспокоить его с утра. Аккуратно спрятав квитанцию в портмоне, Мэтью поднялся на третий этаж. Тесную комнатку, с еще более узкой ванной, тем не менее, снабдили кофеваркой.

Раздернув гардины, прислонившись виском к косяку окна, он отхлебывал горячий, горький кофе. Небо над противоположным берегом реки потемнело, Мэтью рассмотрел первые, слабые звезды:

– Праздник начинается… – он, устало, закрыл глаза, – осталось немного потерпеть. Скоро я буду дома, в Москве. Я обниму моего мальчика, моего Сашу… – дым сигареты обжигал губы. Мэтью вспомнил:

– В Новый Год приговор выносится, а в День Искупления он скрепляется печатью. Кому жить и кому умереть, кому, в свое время, а кому, безвременно, кому смерть от воды, кому, от огня, кому от меча, кому покой и кому скитания, кому, благополучие и кому, терзания, кому, унижение и кому величие…

Он долго следил за огоньками на американской стороне реки, за последними, багровыми лучами осеннего заката: «Кому от огня, кому от огня…».

Повертевшись перед трюмо, Марта огладила шелк, на немного выступающем животе:

– Может быть, еще расставить в талии, как вы считаете…

Окно швейной мастерской выходило на усыпанную рыжими, кленовыми листьями, темную воду канала, в Джорджтауне. На палубе ближней баржи, под полуденным солнцем, жмурился холеный, черный кот.

– На Томаса похож… – подумала Марта, ожидая, пока портниха снимет с талии булавки, – а у нас, на Ганновер-сквер, теперь появится собака, Шелти. Детям хорошо расти с псом… – Марта скучала по мальчикам и Густи:

– Они обрадуются новому братику или сестричке. Густи хочет девочку, ей надоели мальчишки. Она всегда возилась с Сарой, как с куколкой… – пухленькая дочка Мирьям, действительно, напоминала куклу.

После отъезда Меира в Нью-Йорк Мирьям предложила Марте и ее матери переселиться к ней в квартиру, в пригород столицы, в Мэриленде. Марта вздохнула:

– Милая моя, у тебя всего две комнаты, и сегрегированный квартал. В тесноте, как говорится, не в обиде, и мы бы помогли тебе, с девочкой, но мы с мамой будем бросаться в глаза, в… – Марта осеклась. Мирьям, угрюмо завершила:

– В гетто, не стесняйся. У нас даже почтальоны черные. Почтовое ведомство утверждает, что белые работники чувствуют себя в опасности, в нашем районе…

Мирьям снимала тесную квартирку, над мелочной лавкой. В госпиталь Уолтера Рида и в университет, она ездила на автобусе, оставляя Сару в детской группе, при негритянской баптистской церкви. Рассказывая о яслях, Мирьям, немного, покраснела:

– Чарльз, то есть генерал Гленн, приходил к нам на службу. Он католик, он никогда не был у баптистов, тем более, у южных. Ему стало интересно. Потом он меня и Сару сводил в ресторан, тоже у нас в квартале… – Марта подняла бровь:

– Видишь, есть белые, которым не страшно к вам заходить. Но для этого надо быть боевым генералом… – портниха подергала пояс: «Теперь как, миссис Блюм?». Марта кивнула: «Отлично». Швейную мастерскую ей порекомендовал хозяин букинистической лавки, где они с матерью встречались с Донованом:

– Хозяйка отлично владеет иголкой, – заметил антиквар, – ее даже приглашают реставрировать старинные платья, для Смитсоновского музея… – увидев в квартале Мирьям магазин тканей, Марта не смогла пройти мимо шелка-сырца, цвета лесного мха:

– Обрезок отдавали по дешевке, но платье получится отменное… – помогая ей переодеться, портниха заметила:

– После родов ушьете талию, и все. Вам срок, наверное, к Рождеству… – Марта кивнула: «Именно так». Она застегивала пуговицы уличного жакета, за ширмой: