Леонид Подольский - Идентичность

Кто там были другие? Кондовый коммунист с татуировкой на руке, недоучка Иван Полозков 294? Антисемит, любитель поговорить про мировую закулису батька Кондрат 295? Гонитель ленинградской интеллигенции Романов 296, прославившийся битьем царских сервизов? Беспринципный властолюбец и популист Ельцин, возглавивший революцию и успешно мимикрировавший под демократа, но, в конце концов, саморазоблачившийся? Поклонник Нины Андреевой, ельцинский преемник в Свердловске и первый глава его администрации Юрий Петров 297? Амбициозный генерал Руцкой 298? Скоков 299? Система вырождалась с головы. Вот когда аукнулись «философские пароходы». Сталинская селекция кадров закончилась катастрофой…

…Советский Союз был обречен… Горбачев и Ельцин, два антипода, два сапога-парочка, внук и сын репрессированных – лучшие? Других – не было. Каждый из них занял именно то место, которого заслуживал. На безрыбье…

В декабре тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года, после Женевы и Рейкьявика 300, состоялся первый визит Горбачева в США. Подписан был договор о ликвидации ракет среднего и меньшего радиуса действия – огромный прорыв в области разоружения. Об этом и сообщали все мировые СМИ. Но только много лет спустя, в Израиле уже, Леонид случайно узнал, что в те же дни в Вашингтоне произошло и еще одно очень важное событие: состоялся грандиозный четвертьмиллионный митинг в защиту права на эмиграцию советских евреев, против принудительной ассимиляции. Десятки тысяч людей на собственных автомобилях, в автобусах, на поездах ехали в те дни в американскую столицу, чтобы потребовать от Горбачева: «Отпусти народ мой». Не только американцы, но и граждане Латинской Америки и Европы, из Израиля, не только евреи. Среди выступающих были вице-президент США Джордж Буш-старший, сенаторы и конгрессмены, губернаторы, мэры городов, католические и протестантские священники, лауреаты Нобелевской премии, лидеры еврейских общин.

Дрогнул ли перед столь мощной демонстрацией единства и солидарности – это был самый большой еврейский митинг в американской истории – советский генсек, нет ли, трудно сказать, потому что легкие послабления начались раньше, но постепенно запертые наглухо ворота открылись, приподнялся железный занавес, и с тысяча девятьсот восемьдесят девятого года начался массовый выезд советских евреев. В первый год большой алии 301, в восемьдесят девятом, эмигрировало более семидесяти тысяч, за три года – почти полмиллиона…

…Свобода обрушилась на них слишком внезапно. Власть больше не удерживала и не мешала, да и – с каждым днем все меньше становилось власти, вместо нее постепенно нарастал хаос… Некоторое время все продолжало идти по инерции… Действовали старые инструкции, и по этим инструкциям Валечка по-прежнему считалась невыездной…

Из этого времени запомнились толпы на Арбате… Свобода или ее предвкушение… Поэты читали стихи, как когда-то в Политехническом. Стихи были смелые, против власти… Леонид запомнил: молодой поэт, скуластый, громкоголосый, отдаленно похожий на Евтушенко, потрясая кулаками, посылал проклятия Кремлю… Что-то про лагеря, про замученных, про Соловецкий камень, которого еще не было 302. Люди аплодировали. Немолодая женщина плакала… И – гремели гитары на Арбате… В том месте, где сейчас стена Цоя; он еще был жив. Тут же, собравшись большими группами, спорили, начнется ли Гражданская война. Тогда же появились на Арбате художники. Сидя на низеньких стульчиках, они писали картины, рисовали карандашами портреты… Картины и портреты жадно покупали иностранцы. И еще продавали матрешек – с лицами Ленина, Сталина, Брежнева, Горбачева и Ельцина. Перед выборами на съезд Народных депутатов СССР 303матрешки, похожие на опального Ельцина, стали особенно популярны.

Однако какая свобода в России без ушата грязи? «Память»… В октябре восемьдесят пятого разнеслось про скандальный вечер во Дворце культуры имени Горбунова «Москва… Как много в этом звуке», организованный реставраторами и скульпторами, когда впервые на всю Москву – да может и на весь Союз – прогремел антисемит-фотограф Васильев, обвинивший в разрушении исторической Москвы «сионистов». В тот вечер сподвижники Васильева несогласных выводили из зала. Говорили, что за Васильевым – спецслужбы, что он будто бы убил свою жену 304, много лет подвизался вокруг Глазунова, даже помогал ему якобы готовить декорации для Камерного еврейского музыкального театра 305, но, в конце концов, их отношения закончились громким скандалом 306.