Константин Петришин - Заговор жрецов

– Так точно, ваше величество. У меня достоверная информация от нашего агента на конференции! – выпалил генерал Дурново одним духом.

Николай II подошел к столу и, сев в кресло, бессильно откинулся на спинку. Прошло томительных для генерала Дурново несколько минут, которые показались ему вечностью. Наконец спросил:

– Ваш агент ничего не перепутал?

– Никак нет, ваше императорское величие, – выдохнул снова генерал Дурново. – Более того, он донес, что организатор этой конференции некий финский революционер Зиллиакус на средства, выделенные японской разведкой, начал приобретать в большом количестве оружие и взрывчатку. В частности в подвале одного лондонского магазина устроен склад. Там уже хранится 16 тысяч ружей, 3 тонны бомб, 300 пистолетов и 3 миллиона патронов. Куплены два парохода «Сесиль» и «Сиен» для переправки оружия и бомб в наши балтийские порты. Агент сообщил, что ружья и бомбы закуплены в Гамбурге, браунинги – в Америке…

Николай II по-прежнему сидел в кресле, откинувшись на спинку, чувствуя, как в душе расползается холодок, от которого становилось не по себе.

– У вас все? – с трудом взяв себя в руки, спросил он у Дурново.

– Все, ваше величество, – ответил тот и стал по стойке смирно.

– Идите…

…Часом позже в Зимний приехали великие князья Михаил Александрович и Владимир Александрович.

– А мы с Невского из мастерской Трубецкого, – сообщил с порога великий князь Владимир Александрович. – Я же тебе говорил, что этот Трубецкой лепит карикатуру на покойного прародителя!

Николай II перевел тяжелый взгляд на Михаила Александровича.

– И ты так думаешь? – спросил он, стараясь унять вдруг вспыхнувший гнев на великого князя Владимира Александровича.

Тот равнодушно пожал плечами.

– Трубецкой уверяет, что именно так видит Александра III, – произнес он. – Видит так, пусть делает.

Великий князь Владимир Александрович чертыхнулся.

– Господи! Прости мою душу грешную! – взмолился он. – Ну почему ты мне в сородичи таких дураков послал?

– Хватит паясничать! – резко оборвал великого князя Николай. – Ты бы больше о державе думал!.. А тебе скульптура не нравится… Матушке-императрице понравилась. На этом и закончим разговоры.

На удивление, на этот раз великий князь Владимир Александрович сразу остыл и уже миролюбиво попросил:

– Прикажи принести водочки и щучьей икорки. Проголодались мы оба.

Вскоре великие князья уехали, оставив Николая II в подавленном настроении. Что-то не ладилось у него в отношениях со всеми. Он стал замечать за собой излишнюю подозрительность даже к близким. Стали сдавать нервы. Вчера накричал на военного министра Сухомлинова, когда тот пришел с докладом о положении дел на Дальнем Востоке.

…Первый штурм, который японцы провели 6 и 7 сентября, не принес им каких-либо результатов. И у Николая появилась надежда, что японцы все же обломают себе зубы о стены Порт-Артура.

Второй штурм 17 октября был явно подготовлен ко дню рождения императрицы Японии Мутсухито, однако императрица осталась без подарка. Порт-Артур стоял.

Николай понимал, что время работает против японцев. Вторая балтийская эскадра уже была в пути к Порт-Артуру. Увеличилась пропускная способность КВЖД до восьми пар составов в сутки, росла численность Маньчжурской армии генерала Куропаткина. Да и в самом Порт-Артуре по-прежнему находились значительные силы, достаточные запасы продовольствия и военного снаряжения.

Третий штурм крепости 13 ноября, по донесению генерала Алексеева, стоил японцам 22 тысяч жизней.

Сухомлинов и Алексеев заверили его, что после таких потерь японцы уже не смогут взять Порт-Артур.

И вдруг как гром с ясного неба. Сухомлинов доложил, что в результате очередного четвертого штурма 22 ноября японцы захватили ключевую над Порт-Артуром высоту 203 и ряд других важных позиций.

Теперь, вспоминая это, Николай II терялся в догадках. Он не мог понять, почему все это обрушилось именно на него? Были войны и при Екатерине и Павле, Александре I и Александре II. Случались заговоры, но таких военных неудач, такого вольнодумия, разгула смуты по всей империи со времен крестьянских восстаний Степки Разина и Емельяна Пугачева, по его мнению, не было.

«Прогневил я бога, – подумал Николай II. – Очень прогневил. Надо теперь молиться и искать спасения душе своей грешной. И опереться не на кого… Вокруг одни льстецы, наушники, да бездари… Погубят они Россию, а затем, словно черти, будут плясать на ее костях…»