Константин Петришин - Заговор жрецов

И, тем не менее, Витте ответил:

– Сегодня в России крестьянским вопросом занимаюсь не я, а Плеве…

– Сергей Юльевич, – умоляюще заговорил Столыпин, – я все знаю, как и то, что Плеве – это тот человек, который своим действием причинит зла России больше, чем социалисты!.. И, если его вовремя не остановить, неизвестно чем все закончится!..

Столыпин произнес эти слова взволнованно, глядя прямо в глаза Витте.

– Я рад, что вы это понимаете, – ответил Витте. – Однако у Плеве сегодня самая высокая поддержка… И мы с вами ничего не сможем сделать.

– Сергей Юльевич, затем я к вам и приехал. Поверьте мне, я говорю не только от себя. Да, у нас с вами разные взгляды на крестьянскую проблему, но и вы, и я хотим одного – не позволить кому-либо сначала расшатать, а затем уничтожить наши устои, нашу веру, нашу Россию!

– Но я не гожусь в заговорщики, Петр Аркадьевич, – попытался отшутиться Витте.

– Бог с вами, Сергей Юльевич! Разве я призываю вас в заговорщики? Я перечитал все ваши публикации по крестьянскому делу. Не совсем, но в какой-то мере разделяю вашу позицию! Скажите мне откровенно: вы утверждаете, что рост эффективности сельскохозяйственного производства при низких ценах на его продукцию является составной частью вашей программы индустриализации. Вы не опасаетесь, что этот процесс подорвет крестьянское дело?

Витте ответил не сразу. Этот вопрос он задавал себе много раз и приходил к убеждению – мера эта необходимая. Иначе из крепостной России не вырастет Россия индустриальная…

– Я отвечу, Петр Аркадьевич, на ваш вопрос, – наконец заговорил Витте. – Только наберитесь терпения выслушать меня до конца. Во-первых, эта программа должна носить временный характер. Мы должны успеть за счет высвобождающихся в деревне рабочих рук насытить ими промышленность и удешевить труд промышленного пролетариата. Это очень важно, если учесть, что Россия – крестьянская держава. И главным тормозом тут окажется община, приверженцем которой я был до недавнего времени, – признался он и продолжил: – Во-вторых, сегодня община для нас – главная причина крестьянского оскудения и предмет особого внимания как консерваторов, так и социалистов. Почему – вы, надеюсь, догадываетесь. Консерваторам община нужна как тормоз, дабы не дать тронуть патриархальные устои дворянства и помещиков, социалистам община нужна как форма революционного воздействия на сознание крестьян.

Поэтому суть крестьянского вопроса для России заключается, на мой взгляд, в замене общинной собственности на землю – индивидуальной. – Последнее слово Витте произнес почти по слогам. – И не верьте тому, дорогой Петр Аркадьевич, кто будет вам говорить, что у нас не хватает земли и крестьянский вопрос можно решать только за счет принудительного отчуждения помещичьих владений!

Теперь о вашем вопросе: подорвет ли этот процесс крестьянское дело? Нет, не подорвет! Оставшийся в деревне крестьянин должен стать персоной за счет уравнения его в правах с другими сословиями. А его выход из общины должен сопровождаться выделением ему земли с правом наследия.

Столыпин недоверчиво качнул головой.

– Сергей Юльевич, все это прекрасно, но, извините, нереально. По крайней мере, сегодня, – добавил он и указательным пальцем показал вверх.

– Вы хотите сказать, что я похож на запоздалого умника? – усмехнувшись, спросил Витте.

Столыпин энергично замахал руками.

– Что вы!.. Что вы!.. Сергей Юльевич, я далек от такой мысли! Просто мне кажется, ваше время еще не пришло…

…Первая срочная телеграмма за подписью Алексеева с сообщением о гибели броненосца «Петропавловск» 31 марта в 9.43 утра на рейде Порт-Артура пришла в морское ведомство спустя час после этой трагедии.

Во второй, которая поступила немного позже на имя императора Николая II, наместник сообщал, что вместе с броненосцем «Петропавловск» погиб и адмирал Макаров…

Пока Фредерикс выяснял достоверность обеих телеграмм, прошло еще два часа.

Николай II в это время находился на молебне в церкви. Было решено доложить ему о случившемся после его возвращения из церкви в Зимний дворец.

…В 2 часа дня Фредериксу, наконец, сообщили, что Николай II направляется в Зимний дворец. Через несколько минут поступило новое сообщение: император поедет в Петергоф к императрице.

У Фредерикса сдали нервы.

– Быстро едем в Петергоф! – приказал он флигель-адъютанту.

Не успели они спуститься вниз к подъезду, как поступило еще одно сообщение: император вот-вот прибудет в Зимний…