Константин Петришин - Заговор жрецов

Генерал Сахаров слушал Куропаткина молча, не желая усугублять и без того тяжкое настроение Главкома. Он доложил ему, что в самый разгар боя, когда чаша весов уже могла склониться волею судьбы в сторону русской армии, командующий 3-й армии барон Бильдерлинг, по сути дела, уклонился от встречного боя с японцами на выходе их частей к Мандаринской дороге и дал возможность противнику вклиниться между подразделениями 2-й и 3-й армии. Не лучшим образом проявил себя и командующий 2-й армией барон Каульбарс. Он узнал об обходе его фланга японцами уже после того, как их передовые подразделения оказались у него в тылу…

– Алексей Николаевич, донесение его императорскому величеству будем отправлять? – спросил генерал Сахаров, когда Куропаткин выговорился и умолк.

Тот рассеянным взглядом посмотрел на генерала Сахарова.

– Будем… Конечно, будем, – ответил он и добавил: – Не забудьте упомянуть, что мы не только воевали, но и охраняли железную дорогу на протяжении почти 2 тысяч верст и держали там, ни много – ни мало, 14 полных батальонов пехоты и 24 сотни казаков, защищая эшелоны от шаек хунхузов и японской конницы. А впрочем, пишите, что хотите, милостивый сударь…

Во Владивостоке Алексеев задержался значительно дольше, чем планировал. Он по-прежнему был уверен: после падения Порт-Артура японцы не упустят возможности и попытаются взять Владивосток, имея полное преимущество на море.

Еще в начале января он убедил военного министра Сухомлинова направить дополнительно в Южно-Уссурийский край 70 тысяч солдат, из которых 4 тысячи он планировал направить в Приамурский округ, а 3 тысячи в Мукден.

…Убедившись, что пополнение начало поступать, Алексеев хотел было уже распорядиться на отправку своего поезда в Харбин, однако ему сообщили, что во Владивосток специальным поездом прибывает Управляющий особым Комитетом по делам Дальнего Востока контр-адмирал Абазов.

Скрепя сердцем, Алексеев решил задержаться во Владивостоке еще на сутки.

Отношения у Алексеева с Абазовым складывались по-разному, однако в целом они терпели друг друга. Более того, до 1903 года Абазов занимал должность помощника главного управляющего торгового мореплавания и в управлении у него остались дружеские связи, которыми не раз пользовался Алексеев, решая вопросы торговли на Дальнем Востоке.

Абазова Алексеев встретил на перроне железнодорожного вокзала.

После взаимных приветствий решили продолжить разговор в вагоне Алексеева.

Когда уселись за столом, Абазов сказал:

– У меня, Евгений Иванович, две новости. Одна плохая, другая хорошая. С какой начать?

– С плохой, – ответил Алексеев.

– Ну с плохой, так с плохой. Пока вы были во Владивостоке, японцы заняли Мукден. Куропаткин отступил от города на 170 километров на Сыпингайские позиции…

Алексеев почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

– Но у Куропаткина было преимущество… – наконец придя в себя, выдохнул он. – В количестве войск… В орудиях… И время работало на него…

Контр-адмирал Абазов с нескрываемым удивлением посмотрел на наместника.

– Евгений Иванович, о чем вы говорите? О каком преимуществе? Надо полагать, преимущество в количестве это еще не все, что необходимо для победы.

Алексеев тяжко вздохнул и покачал головой.

– Мукден – это для нас русское Ватерлоо, – проговорил он еле слышно. И тут же вяло поинтересовался: – А какая хорошая новость?

Абазов усмехнулся.

– Странный вы человек, Евгений Иванович. О хорошей новости разве так спрашивают?..

– Александр Михайлович, не сыпьте соль на рану.

Абазов перестал улыбаться.

– Пожалуйста, пожалуйста. Государь подписал Указ о снятии вашего Куропаткина с должности Главнокомандующего. На его место назначен командующий 1-й армии генерал Линевич. Вы довольны?

Алексеев отрицательно качнул головой.

– Нет, Александр Михайлович…

– Ну вот!.. Уже и его императорское величество вам не угодил, – насмешливо заметил Абазов. – Чего же вам надо?

– Ничего, – ответил Алексеев. И, вдруг, спросил: – Знаете, Александр Михайлович, что в таких случаях в народе говорят?.. Хрен редьки не слаще…

Абазов махнул рукой.

– Да будет вам! Вы мне выпить что-нибудь дадите?

– Что будете, коньяк или водку?

– Конечно, водку. От коньяка клопами пахнет… – насмешливо ответил Абазов.

Алексеев поморщился.

– Вас, Александр Михайлович, в Париж не пустят.

– Черт с ним с Парижем. Я и сам туда не поеду, – ответил Абазов.