ВЛАДИМИР КАЗАНЦЕВ - Вологжанин

Василий Вологжанин, сотник в полку Семена Палия, поеживаясь от ноющей боли в сросшей, ранее раздробленной правой лопатки, разминал плечи, ожидая сигнала. Впереди полка батька Семен Палий, враг Мазепы, которого Петр вернул из сибирской ссылки. Помутнели голубые глаза Палия, прибавилось морщин на лице, обвисли пышные усы, совсем белоснежной стала большая борода, отросшая в Сибири. Но он, лихо подбоченившись, сидел на коне, стремясь быстрее, по приказу, ударить по шведам, по мазепинцам, найти своего врага и рассчитаться за все муки. Наконец долгожданный сигнал. Русские драгуны связали шведскую кавалерию боем, а казачьи сотни двинулись вперед к обозу, рубя бегущих шведов. Впереди, по–казачьи пригнувшись к шее, дико гикая мчался седобородый старик. Василий срубил подвернувшегося под руку шведа и скакал, стараясь не отстать от полковника. Вылетев из леса, казаки увидели шатры, кафтаны сердюков, которые грузили сундуки на телеги.

– Це Мазепа! Мазепа проклятый! – закричал Палий, – Живым возьмемо его, хлопцы…

Казаки бросились к обозу. Выбежавший из-за пригорка шведский батальон охраны встретил их огнем, принял в штыки. Казаки рубили шведов, прорываясь к шатрам. Сбитый тремя пулями, обливаясь кровью, совсем недалеко от шатра упал Палий. Вологжанин вздыбил коня, закрываясь его грудью от ружейного выстрела. Вытянув саблю, кольнул набегающего пехотинца в лицо. Конь получил пулю в грудь и штык в бок, завалился налево. Василий не успл спрыгнуть, только почувствовал, как хрустнула кость, упав, ударился головой о камень и потерял сознание.

Отслужив благодарственный молебен, в середине дня Петр устроил в своих шатрах обед для победителей. Пригласили и пленных генералов, министров. На обеде царь предложил свой знаменитый тост:

–За здоровье учителей – за шведов!

–Хорошо же, Ваше Величество, отблагодарили своих учителей, -ответил первый шведский министр граф Пипер.

Победа русских была полной. Петр находился в приподнятом настроении, похвалил казаков Скоропадского, пожалел, что не взяли в плен Мазепу. Гетман оправдывался:

–Палия убили – так бы не ушел.

–Жаль полковника, – погрустнел царь,– лихой казак был.

–У меня сотник его раненый лежит… Палия спасал. Казаки говорят, Ваше Величество, он и вас под Азовом выручал.

Петр призадумался, что-то вспомнил, нахмурился, потом махнул рукой и сказал:

–Завтра ко мне доставишь, увидим кто такой.

Остаток дня и всю ночь команды очищали поле сражения от трупов.

К обеду следующего дня в шатер Петра внесли раненого, положили на тюфяк. У Вологжанина левая нога была в лубке– перелом щиколотки, а на правой штанина распорота до колена и наложена повязка, икру швед штыком проколол. Голову казаку поправили, было сотрясение, но она все равно гудела, боль отдавала в затылок, где красовалась шишка с голубиное яйцо. В шатре за столом сидел гигант, просматривал документы. Василий узнал царя. С их последней встречи Петр раздался в плечах, заматерел. Глаза холодно глянули на раненого. Вологжанин чувствовал себя беспомощным. Поерзав, он устроился на тюфяке, полулежа-полусидя, опираясь на руки.

–Я думаю, какой это знакомый казак у меня появился!..– раздался голос Петра. – Холоп! Бунтовать вздумал!..– рявкнул царь.

–Я за Русь кровь пролил, я не предатель, – ответил Василий.

–Не предатель, – согласился Петр,– потому еще живой. Только скажи, как ты с Дона в казаки к Скоропадскому попал?

–Как с Дона ушел, так и попал.

–Ты все рассказывай, – поощрил царь,– может, Сибирью отделаешься.

– Сибирь – страна родная, – машинально ответил казак. Петр удивленно взглянул на него.

–Рассказывай, я послушаю.

У Васи от напряжения перестала болеть голова, появилось то бесшабашное настроение, когда море по колено.

–Слушаюсь, Ваше Величество. Я – даурский казак. В Москву с ясачным обозом пришел по приказу окольничего Головина. Хотел Федор Алексеевич вам представить как охотника, тигра убившего.

–Шкуру тигриную помню, – перебил царь.

–Я его застрелил, – подтвердил Вологжанин, – Только, когда я в Сибирский приказ попал, у вас свара с сестрой шла, не до меня было. С донскими казаками в Москве познакомился. Один из них, когда мы вдвоем были, стрельцам сказал, что негоже им за бабью юбку держаться. Хотели нас схватить, да мы отбились. Я, одного стрельца до смерти зашиб, потому и на Дон ушел.

–Воры стрельцы, – скрипнул зубами Петр, но взгляд его потеплел, – Дальше!