Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том второй

– Береженого Бог бережет, – заявила женщина, – доберешься на электричке до Владимира, где и поймаешь состав. Сейчас лучше не маячить в столице… – на Патриарших Прудах, по словам Маленького Джона, он никого не увидел:

– Шестерка Аркадия Петровича тоже ничего не знает, – недовольно подумала Марта, – попрощаемся с мальчиком и двинемся в путь… – Маленький Джон вез в Сибирь свидетельство о браке Марии Ивановны Миллер и метрику на ее сына, Федора:

– Фотографий Марии нет, – развел руками герцог, – в Тайшет или Братск ездить было опасно, но я все же сходил в ателье… – Марта отмахнулась:

– Ладно, сойдет. На Сахалин они отправятся на пароме, где документов не спрашивают, а остальное дело техники… – Вера затянула горло рюкзака:

– Марта, – неуверенно сказала женщина, – ты думаешь, что леди Августа не вернется в посольство… – Марта смотрела поверх покосившегося забора дачки:

– Вера, – спокойно ответила она, – зови его светлость и Маленького Джона, садитесь в «Москвич». У нас гости, чего я и ожидала… – женщина достала из кармана ватника браунинг с золоченой табличкой. Пробормотав «Быстро, они обернулись», Марта подогнала Веру:

– Что стоишь, немедленно в машину… – по ухабистой улочке, среди луж растаявшего снега, медленно ехал милицейский газик.

Гражданка Вальд, Марта Теодоровна, сорока лет от роду, бывшая жительница более несуществующей Автономной Республики Немцев Поволжья, пекла отличные пирожки:

– С капустой возьмите, – радушно предложила женщина, – с яичками, товарищ начальник. Яички свежие, из-под курочки… – у гражданки был уютный, провинциальный говорок, – еще с ливером, с мясом.

Румяные пирожки, вынесенные на крыльцо, были теплыми. Гражданка Вальд, как следовало из ее трудовой книжки, месяц назад работала поваром на заводе «Кургансельмаш».

– Сын мой там токарем был, – гражданка подтолкнула неловкого, дурно одетого парня, – Ян, поздоровайся с товарищем начальником… – старший из милиционеров приосанился. Парень что-то пробормотал, гражданка извинилась:

– Он у меня застенчивый с детства, а дома мы жестами говорим… – сестра и зять гражданки Вальд оказались глухонемыми:

– Иван Иванович у нас токарь, – объяснила гражданка, – глаз он на производстве потерял, после войны… – Марта Теодоровна, как все работники общественного питания, была словоохотлива:

– Соскучилась по болтовне в столовой, – весело подумал милиционер, – дома у нее все немые, или из них клещами слова не вытянешь, как из Яна… – за пирожками последовали блины. Гражданка Вальд предложила поставить самоварчик:

– Машина моя… – гордо сказала женщина, указывая на «Москвич», – мы в Кургане домик продали, а в столице купили машину… – оказалось, что неловкий Ян отправляется в Тайшет:

– Он вперед поедет, – объяснила Марта Теодоровна, – а мы потихоньку на машине двинемся… – на веранде дачки громоздились провинциального вида чемоданы.

Вальды приехали в Москву не только за подержанным «Москвичом»:

– Мы были в Мавзолее Владимира Ильича, в Третьяковской галерее… – повар совала под нос милиционерам открытки, – ходили в ГУМ, в ЦУМ… – она понурилась:

– Только в Большой театр мы не попали, но снаружи все хорошо рассмотрели, и колонны и эту… – она наморщила лоб. Младший из милиционеров помог: «Квадригу». Гражданка Вальд вздохнула:

– Спасибо. Слово сложное, товарищ начальник, с первого раза не запомнишь. Я туфли сюда взяла, лаковые и кофточку шелковую, думала, что в театр надену, но не получилось… – вытерев пальцы носовым платком, старший небрежно пролистал паспорта семьи:

– Муж у вашей сестры Вальд, и она сама тоже, по девичьей фамилии, – он кивнул на невзрачного инвалида и его не менее невзрачную жену в сером пальто и шерстяном платке, – как так вышло.

Марта Теодоровна убрала опустевшую тарелку из-под блинов:

– Мальчику в дорогу наготовила… – ласково сказала женщина, – и вам заверну, товарищи начальники… – милиционер вспомнил свою рано умершую мать, военную вдову:

– Я немногим старше этого Яна, – понял он, – я с сорок первого, а он с сорок пятого. Мама тоже такие блины пекла… – от гражданки Вальд веяло домашним, кухонным запахом:

– Мы все родственники, – женщина улыбалась, – Иван Иванович, значит, наш с Верой брат троюродный… – она аккуратно сложила блины в провощенную бумагу:

– Поедите в отделении… – руки у женщины были маленькие, ловкие, – чайку, значит, попьете… – старший милиционер нарочито строго сказал: