Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том второй

– В ближайшие пять лет ее ждут нары у Полярного круга, – он ощерил крупные зубы, – пьяная вохра и уголовницы. Дура, в Москве, под моим крылом, она могла бы кататься как сыр в масле. Нет, сестрички захотели на запад. Однако вместо запада они очень скоро поедут на восток…

Саша спустился на площадь Свердлова, к своей «Волге», припаркованной у Малого театра. Машину оборудовали рацией. Отдав соответствующие распоряжения, он заметил на ступенях Большого знакомое красное пальто. Невеста пришла на десять минут раньше назначенного времени:

– Пиявке не терпится, – Саша нацепил на лицо улыбку, – сил нет, как она мне осточертела. Ладно, придется в который раз поиграть в любовь… – по рации его уверили, что свяжутся с малаховским отделением милиции:

– Пусть пошлют туда машину, – велел Саша, – и пусть будут осторожны. Надо не спугнуть подозреваемую… – держа букет, он легко взбежал по ступеням. У Невесты было странное, бледное лицо. На скулах горел румянец, лазоревые глаза расширились. Девушка тяжело дышала, комкая перчатки:

– Мне нельзя возвращаться в посольство, Саша, – она кусала губы, – за мной прислали миссию с Набережной. Они сейчас в городе. За мной следят, чтобы похитить и вывезти в Лондон… – Густи всхлипнула:

– Я не могу пойти обратно в Замоскворечье, иначе ты меня больше никогда не увидишь. Спаси меня, милый, спаси… – разрыдавшись, девушка уткнулась в его плечо.

Утром в камере Павла появился тюремный парикмахер.

Комната с кроватью старинного ореха за китайской ширмой, с письменным столом и отдельной ванной, выложенной муранской плиткой, нисколько не напоминала камеру, но на допросах юноша упорно называл помещение именно так. Он получил альбомы, пишущую машинку, китайские тетради и книги:

– Если вам что-нибудь понадобится… – вежливо сказал неприметный человечек, – мы готовы выполнить ваши заказы… – Павел сухо отозвался:

– Доставьте мне «Образы Италии» Муратова… – охранник, как о нем думал Павел, даже бровью не повел, – и Playboy… – Павел держал в своей спальне на Патриарших подшивку растрепанных, приобретенных у фарцы журналов:

– Где еще в Советском Союзе прочитаешь Набокова на английском языке, – весело говорил он, – его и по-русски при нашей жизни не издадут…

«Образы Италии» Павел купил из-под полы у ловких людишек, крутившихся рядом с букинистическими отделами. Муратова, эмигранта, в СССР не издавали.

Ему привезли все заказанное, не задавая вопросов. Павел коротал время за китайской грамматикой, отстукивал на машинке курсовую об итальянском Ренессансе или листал журналы, развалившись на кровати с сигаретой. Ему позволяли курить, в комнату принесли импортный электрический чайник и запасы кофе:

– Еще бы кормили по меню и был бы настоящий санаторий, – мрачно подумал юноша, – только в подвалах Лубянки… – в комнате не было окна. За железной дверью лежал тюремный коридор:

– Товарищ Котов наверняка сидел в курортных условиях, – издевательски подумал Павел, – он слишком ценный кадр, его не пустили в расход вместе с министром Берия… – после стрижки и бритья, завидев в чемоданчике парикмахера знакомый флакон, Павел велел:

– Туалетную воду, пожалуйста… – от охранников, севших с ним в «Волгу», пахло «Шипром»:

– Не Floris of London, как у меня… – юноша принюхался, – Аня и Надя любят аромат… – юноша не задавал вопросов об Ане, зная, что ему ничего не ответят. За Надю Павел был спокоен:

– Фаина Яковлевна не вчера на свет родилась, – твердо сказал себе он, – Надю на первое время спрячут и никакой Комитет ее не найдет. Может быть, ей достанут новые документы… – после встречи с так называемым товарищем Котовым Павел собирался заявить, что Надя подалась в Сибирь:

– Пусть хоть все за Уралом перетряхнут, – пожелал он, – пусть товарищ Матвеев, гнида, лично отправится в какой-нибудь Братск, где он отморозит себе задницу и все остальное… – предполагая, что Аня взяла на себя ответственность за учебник и ротапринт, Павел, тем не менее, не мог поступиться честью. Он заявил, что множительная машинка вышла из его рук:

– Безделка, товарищ Матвеев, – спокойно сказал юноша, – подражание аппарату из мемориальной типографии «Искры». Вдохновившись примером подпольщиков времен первой русской революции, я решил повторить их инженерные изыскания… – по глазам товарища Матвеева Павел понял, что комитетчик ему ни на грош не верит:

– На что мне откровенно наплевать, – устроившись на заднем сиденье черной «Волги», он вытянул ноги, – как наплевать и на товарища Котова. Но я хочу посмотреть в глаза убийце моих родителей… – Павел не собирался упоминать о сестрах: