Константин Петришин - Битва за ясли господни

При всем уважении к фельдмаршалу князю Паскевичу, его план показался Николаю I не реальным.

Князь Долгоруков поднялся с места.

– Ваше величество, князь Иван Федорович изложил вам стратегический замысел. Однако этот план потребует неизмеримо больших затрат и, возможно больших потерь. Даже в случае успеха содержать в Турции свою армию или наемную из христиан – будет очень дорого…

– Василий Андреевич, война дешевой не бывает… – недовольно возразил с места князь Паскевич. Однако государь дал знак ему не прерывать военного министра.

– Я, полагаю, – продолжил князь Долгоруков, – было бы достаточно в качестве наказания Оттоманской Порты ограничиться введением экспедиционного корпуса в Дунайские княжества до выполнения султаном наших требований. К тому же в княжествах мы можем рассчитывать на поддержку местного населения.

Выслушав князя Долгорукова, Николай I прошел к столу, сел, потом поднялся и снова заходил по кабинету.

Так прошло несколько томительных минут. Было видно, что предложение князя Долгорукова и устраивало и не устраивало его. Это было заметно по всей его фигуре.

Наконец, Николай I спросил:

– А если турки не приступят к выполнению наших требований? Тогда как я должен поступить?

– Ваше величество, решать вам. Однако всем будет ясно, и в Европе тоже, кто повинен в этой истории… – ответил князь Долгоруков.

– Ну, хорошо, – рассеянно произнес государь. – Я подумаю и до каждого из вас доведу своё решение. И да будет на все воля божья…

2

И все же мысль об экспедиции морем не давала Николаю I покоя. Только теперь он видел другой вариант. От высадки войск в Босфоре государь отказался еще в тот же день. Выслушав фельдмаршала князя Паскевича, он был согласен с его доводами, но не совсем. Был и другой вариант. Николай I уже четко представлял себе, как это будет происходить. Сначала десант в составе до 25 батальонов с сотней орудий высаживается в Бургасском заливе и закрепляется там. Затем флотом, из расчета неделя на погрузку и доставку морем пополнения, можно увеличить количество десанта до 40 батальонов и бригады кавалерии. По его мнению, такими силами можно было взять Константинополь.

4-й корпус, как предлагал князь Долгоруков, в это время вводится в Дунайские княжества. Часть войска остается в Молдавии, другая занимает Валахию. Николай I был уверен: при вступлении войск 4-го корпуса в Дунайские княжества турки начнут стягивать свои силы или под Силистрией, или в районе Видино, и не смогут должным образом подготовиться к защите Константинополя.

Своими соображениями Николай I поделился на другой день с князем Долгоруковым.

– …Я полагаю, – сказал Николай I, завершая изложение своих мыслей, – и войска десанта, и сосредоточение войск 4-го корпуса на границах с Дунайскими княжествами можно завершить к концу июня месяца.

Князь Долгоруков нисколько не удивился настойчивому желанию государя осуществить экспедицию морем. В этом было свое преимущество. Однако государь, по всей видимости, не учитывал уже свершившийся факт присутствия в Дарданелах сильного англо-французского флота.

– Ваше величество, – выслушав Николая I, сказал Долгоруков, осторожно подбирая нужные слова, чтобы не вызвать у государя раздражения, которое стало появляться у него все чаще, – план ваш великолепен. И, главное, дает время на подготовку десанта. Вопрос только вот в чем: вступятся англичане с французами за турок или не вступятся. Если вступятся, осуществлять экспедицию морем будет не только затруднительно, но и крайне опасно. По мнению графа Титова, а его поддерживает и князь Меньшиков, они обязательно выступят на защиту Порты и не исключено, что объединятся в тройственный союз для войны с нами…

– Я об этом думал, – мрачно отозвался Николай I. И тут же спросил: – Вы хотите меня убедить отказаться от морской экспедиции?

– Ваше величество, я хочу, чтобы вы приняли решение, которое бы обеспечило России успех и сулило надежду православным народам не быть отомщенными со стороны турок, – ответил князь Долгоруков.

Слова князя Долгорукова заставили Николая I задуматься. До этой минуты он не допускал даже мысли о неудачном исходе дела и последствиях для православных подданных султана. Он вдруг понял: проигранная война станет и для него смерти подобна. Это осознанное понятие было так глубоко и остро, что Николай I даже испугался.

«Господи! – подумал он, – я же, как азартный игрок закладываю душу в надежде одержать верх над своими недругами во имя спасения веры моих предков… Помоги мне в святом деле. Иначе, зачем мне тогда жить…»