Константин Петришин - Битва за ясли господни

– Светлейший князь в этом пакете находится решение Верховного Совета Порты, которое принято 42 голосами из 48 лиц присутствующих на заседании Совета. К моему великому огорчению Верховный Совет отклонил ваш ультиматум. Совет принял решение оставить в силе прежнее решение Султана о Святых местах без изменений. Что касается просьбы о выделении места в Иерусалиме под строительство православной церкви и дома для православных паломников, Верховный Совет принял решение о выделении такого места в окрестностях Иерусалима…

Князь Меньшиков выслушал Решид-пашу и спокойно сказал:

– Ну что ж… К этому прискорбному сообщению я был готов. Готова ли будет Турция и населяющие ее народы с разными религиозными верованиями одобрить тот роковой шаг, который сделал Верховный Совет и представить себе все вытекающие отсюда последствия для Турции. Что касается моей миссии, – продолжил он, – я считаю ее оконченной.

Решид-паша в ответ не проронил ни слова. Он молча сделал поклон и направился к трапу, а князь Меньшиков еще долго стоял на палубе парохода, чувствуя, как смертельная усталость одолевает все его существо. Он повернул голову на север. Там, в двух сутках хода, была Одесса, куда теперь он должен отплыть со всем посольством. Таково было требование канцлера Нессельроде.

Совсем неожиданно к концу дня на пароходе появился поверенный в делах Австрии в Константинополе Клецль и стал уговаривать князя Меньшикова не прерывать переговоры. Он уже знал о решении Верховного Совета Порты.

– …У меня есть все основания полагать, что турецкая сторона пойдет на уступки, – сказал он князю Меньшикову.

– Сомневаюсь, – ответил тот. – Я располагаю достоверными сведениями, что послы Англии и Франции уже отдали распоряжения англо-французской эскадре стать у входа в Дарданеллы.

Клецль недоверчиво качнул головой.

– Но… этого не может быть! – воскликнул он. – Они нарушают Андрианопольский мирный договор! Я немедленно еду к лорду Редклифу и графу де Лакуру!.. Надо остановить это безумие!

…9 мая пароход «Громоносец» с русской миссией отплыл в Одессу. В посольстве остались только секретарь и охрана из пяти человек.

В день отплытия князя Меньшикова у русского посольства с раннего утра начала собираться толпа мусульман, гневно выкрикивающих проклятия в адрес неверных. Затем толпа, словно по команде, двинулась к порту…

11 мая пароход «Громоносец» стал на одесском рейде.

К нему сразу причалил паровой катер с градоначальником Одессы, который передал князю Меньшикову пакет от канцлера графа Нессельроде. В пакете было письмо канцлера, в котором он просил князя Меньшикова задержаться в Одессе до особого указания в связи с отправкой турецкому правительству ноты протеста по поводу срыва переговоров.

К письму была приложена копия ноты протеста для ознакомления князя Меньшикова. В ноте в ультимативной форме требовалось от Турции выполнения ранее признанных договоров и права русского государя-императора на покровительство православных подданных Оттоманской Порты.

«В противном случае, – было сказано в ноте, – русские войска получают приказание перейти границу и занять Дунайские княжества не для открытия военных действий, а чтобы приобрести материальный залог до получения от Турции нравственного ручательства в исполнении пожеланий нашего государя…»

Князь Меньшиков прочитал ноту и вдруг понял – войны не избежать…

Странно, но эта мысль его не испугала. Внутренне он уже был готов к такому ходу событий, полагая, что эта война за гроб Господний не станет великим грехом…

Майский месяц пришел в Петербург холодным. По ночам с Финского залива наползали молочно-белесые туманы и только к полудню рассеивались, оставляя после себя промозглую сырость.

Однако к середине месяца немного потеплело.

Императрица Александра Федоровна несколько раз просила супруга переехать из Зимнего дворца хотя бы на неделю-другую в Павловск или Красное Село, но Николай Павлович отвечал отказом, ссылаясь на неотложные дела и необходимость его пребывания в столице.

Государь не лукавил. Граф Нессельроде доложил ему, что на их ноту турецкое правительство ответило отказом, однако изъявило желание прислать в Петербург своего чрезвычайного посла для возобновления переговоров.

Князь Меньшиков по-прежнему томился в Одессе в ожидании решения государя.

Последнее событие еще больше укрепило в сознании Николая 1 мысль иметь «буферные территории», которые бы исключили прямое столкновение интересов России с другими странами.