Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том пятый

– Бош здорово бросает ножи, – он икнул, – он ездил на Ближний Восток, тренироваться с борцами за свободу палестинского народа…, – второй юноша, с нечесаной гривой волос, кивнул:

– Я тоже хочу туда попасть, – он затянулся косячком, – моя мать была из Алжира, – он скривился, – папаша, буржуазная свинья, бросил ее в стране. Он забрал меня и был таков…, – он поскреб в черных кудрях, – а что касается живой мишени, то у нас есть дурочка…

Они понятия не имели, как зовут девушку, привезенную Бошем:

– Развлекайтесь, сколько хотите, – заметил гость, – она все равно, что немая. Французского языка она не знает. Думаю, она даже не поняла, где она сейчас…

Худые руки девушки покрывали следы от старых и свежих уколов. На запястьях и сгибах локтей виднелись тонкие шрамы и заживающие болячки:

– Она полосовала себя бритвой, – со знанием дела сказал кто-то из обитателей сквота, – девчонки часто так делают…, – к шрамам прибавились следы от потушенных окурков. Прошлой ночью под героином один из парней хотел отрезать дурочке ухо:

– Это художественный проект, – заявил он, – словно у Ван Гога. Мы пошлем ухо полицейским свиньям, как манифест нашего несогласия с режимом капиталистического угнетения…, – он потряс опасной бритвой, – надо сделать ей кляп…

Они решили отложить перформанс, как выражался художник, на конец недели.

Девушка ничего не понимала, только изредка что-то мыча. Пару раз ее мыли из шланга в проржавевшей ванне. В голубовато-серых глазах появлялось осмысленное выражение. Девушка обводила взглядом прокуренные, усеянные пустыми бутылками апартаменты:

– Надо вмазать, – немедленно говорил Бош, – давай руку, птичка…

Бош привез в Париж полный пакет травки и завернутый в целлофан темный шмат уличного, плохо очищенного героина. Долговязый парень оживился:

– Хорошая идея, – он схватил бутылку виски, – но сначала попробуем на ней это…, – он вытряхнул последние капли жидкости себе в горло:

– Я такое видел в одном кино, – он подмигнул приятелю, – девушка стонала…, – второй юноша повертел нож:

– Потом поставим ее к стене, – решительно сказал он, – но сначала надо найти спиртное…, – бутылка полетела в угол. Долговязый парень пнул девушку под ребра:

– Мы скоро вернемся, птичка. Не скучай…, – дверь заскрипела.

Коротко стриженая голова поднялась с матраца. Магдалена попыталась встать. Девушку затошнило, она смогла только оказаться на четвереньках:

– Надо выбраться отсюда, – она плохо помнила последние дни, – надо бежать, но куда? Меня, наверняка, ищет полиция…, – в ушах зазвучали выстрелы, – как я здесь очутилась, что это за место…, – Магдалена поползла к двери, – где я сейчас…, – из глубин квартиры доносились голоса, звякало стекло.

Она ухитрилась выпрямиться, ухватившись за ободранную стену:

– Лестница, – по голым ногам ударил ветерок – надо спуститься, выйти на улицу и мне обязательно помогут…, – она вспомнила холодный голос фрау Майер-Авербах:

– Прекратите нас преследовать, – сверкнули золотые браслеты певицы, – вы не имеете никакого отношения к моему мужу, вы авантюристка и больше ничего…, – Магдалена кусала губы:

– Мне помогут, – на площадке когда-то разжигали костер, – не все люди такие, как они…

Нащупывая перила, Магдалена робко спускалась вниз.

Золотистые ломтики мирабели разбегались по слегка подрумяненному миндальному пирогу:

– Это тебе можно, милый, – добродушно сказал Макс племяннику, – здесь почти нет сахара…, – девушка за прилавком кондитерской подтвердила:

– Именно так. Мадам Жироль первой в Париже стала готовить такие десерты…

Заведение помещалось на небольшой улочке неподалеку от набережной Августинок. Узкая мостовая блестела чистотой. За витринами ювелирных магазинов переливались драгоценности, лежали россыпи дорогих ручек и отделанных перламутром зажигалок. В цветочной лавке на углу торговали орхидеями. Блондинка средних лет, сидевшая под феном в парикмахерской, проводила Макса откровенно томным взглядом. Рядом с креслом дамы свернулась мохнатая собачонка.

Кондитерскую Chez Amelie наполняли похожие твари, как о них думал Макс. Создание размером с крысу на руках старушки в очереди заворчало, оскалив острые зубки:

– Оскар, – церемонно сказала пожилая дама, – помни о манерах, милый…, – Адольф потрепал песика по гладкой шерсти. Собака утихомирилась:

– Он чувствует достойных людей, – сказала старушка, – мне пять круассанов и пирог со сливами…, – принимая пирог, Макс заметил девушке: