Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

– У нас в Аргентине их хватает, но я никогда с ними не дружила. Я предпочитаю европейцев, вроде тебя, – пристрастие Полли к немецкому языку началось еще в школе:

– У нее был отличный преподаватель, – Адольф не сомневался, что речь идет о ком-то из старых бойцов, – он вселил в Полли любовь к немецкой культуре, – он решил не ставить дядю в известность о помолвке и не спрашивать у него разрешения на брак. Адольф считал, что в двадцать три года он сам может решить, на ком ему жениться:

– Иначе дядя опять подсунет мне чистокровную кобылу, вроде Фредерики, – кузина, по его мнению, и в подметки не годилась Полли, – происхождение у нее было безукоризненным, но я не хочу ложиться в постель с лошадью, – Полли напоминала Адольфу сентиментальные картины немецких художников:

– Если на нее надеть фартук и дать ей в руки вязание, – улыбнулся парень, – ее можно печатать на обложке женских журналов времен рейха, – он заставил себя вернуться к делам.

В Далеме Адольф увидел на доске студенческих объявлений афишку о будущем выступлении кузена в дискуссии, посвященной вьетнамской войне:

– Полли это будет неинтересно, – решил Адольф, – и нам с Генрихом надо поговорить наедине, – он собирался перехватить кузена по окончании вечера:

– Некрасиво, что я бросаю ее в субботу, – вздохнул Адольф, – надо ее как-то развлечь, – он стащил у Полли кусочек политого шоколадным соусом ананаса:

– Ты на меня обидишься, – виновато сказал Адольф, – но у меня опять дела в университете. Мне придется поехать в Далем на всю субботу, – это было почти правдой. Совмещая, как он думал, работу и семейные обязанности, Адольф ходил на семинар профессора археологии, признанного авторитета по линейно-ленточной культуре. Полли отозвалась:

– Что ты, милый, – девушка взяла сигарету из его антикварного портсигара, – я все понимаю. Ты скоро защищаешься, тебе надо работать. Я проведу спокойный вечер в отеле, – Полли задумалась, – или нет, лучше схожу на концерт, – она озабоченно добавила:

– Если ты не против, – прозрачно-голубые глаза остановились на яркой афише, висящей у входа в «Кранцлер», – Караян дирижирует седьмой симфонией Бетховена, – Адольф одобрительно кивнул:

– Отличный выбор. Разумеется, я не против, – рискуя неодобрением пожилых патронов по соседству, он погладил Полли по щеке, – я закажу билет и отельный лимузин, – девушка отмахнулась:

– Не входи в расходы, милый, – Адольфу нравилась почти немецкая рачительность подруги, – я возьму такси, – Адольф кивнул:

– Договорились. В воскресенье мы сходим куда-нибудь на поздний завтрак, – он ненавидел американские словечки в языке и всегда выступал за чистоту немецкого, – и навестим ботанический сад, хотя его не сравнить с южноамериканскими джунглями, – он сказал Полли, что много путешествовал вместе с дядей:

– Я не была ни в сельве, ни в Патагонии, – ахнула девушка, – с тобой так интересно, милый, – Адольф подумал, что надо отвезти Полли в Италию:

– Она католичка, ей понравится в Риме, а Венецию ничто не может омрачить, даже доставшийся мне удар кинжалом под ребра, – Полли он объяснил, что ранение случилось в горном походе. Адольф похвастался тем, что стоял на вершине Монблана:

– В Альпы мы с ней тоже отправимся, – решил юноша, – она увидит весь мир. Немцы ее полюбят, она подходящая жена для политика и она почти испанка. Мы помним, что испанцы нас поддерживали…

Фюрер был, как выражался дядя Макс, женат на Германии, но Адольф не желал себе такой судьбы:

– Сейчас новое время, – потушив сигарету, Полли поднялась, – жена федерального канцлера не вылезает из телевизора, – коротышка Брандт, по мнению Адольфа, не заслуживал такой приятной женщины, – а немцам нравится, что супруга политика всегда рядом с ним, – Полли весело сказала:

– Я отлучусь на пару минут, милый. Возьми нам еще кофе, ладно, – проводив глазами ее стройную спину, Адольф помахал пожилому кельнеру.

Длинные пальцы Саши порхали над разложенными по дубовому столу деталями оптического прицела. По случайному совпадению, квартира Йоахима, куда он переехал, как недовольно думал Саша, от греха подальше, располагалась в буржуазном здании начала века, почти по его бывшему берлинскому адресу:

– Я жил напротив, – поправил себя Скорпион, – вернее, не я, а герр Александр Шпинне, будущий историк…

Он предполагал, что подставные апартаменты давно не используют. Даже если квартира, как говорили на Лубянке, оставалась в обороте, Саше не стоило жить в отеле «Кемпински»: