Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том второй

– Прости, я должен уйти, – Генрих решил выпить кофе в кафе напротив, – я совершил ошибку, поддавшись минутной слабости. Я виноват перед тобой, я не должен был так поступать. Я желаю тебе счастья, Лаура, – в спальне что-то зашуршало, – пожалуйста, не ищи меня, такое не может продолжаться. Я виноват перед Богом и моей семьей, мне надо искупить содеянное, – Генрих не собирался ничего скрывать от жены:

– Я все расскажу Маше, и пусть она решает, что делать, – накинув пальто, он опустил записку на половицы, – мне надо раскаяться перед ней, – Генрих не стал задерживаться у спальни, – но Маша поймет меня, поймет и простит…

Осторожно захлопнув парадную дверь, он пошел вниз по лестнице.

Саша не потащил сумку с малярными кистями в номер отеля «Кемпински». Гостиница располагалась неподалеку от самого роскошного перекрестка Берлина, как сообщали туристические проспекты. Пересечение Курфюрстендам и Фазаненштрассе сияло неоном реклам. В вестибюле отеля еще стояла пышная елка, украшенная фарфоровыми игрушками и золоченой звездой.

Саша уехал из Москвы после Нового Года, проведенного с семье на даче товарища Котова. Матвей получил конструктор и машинки, Маша нашла под елкой французские духи и заказанное Сашей по каталогу белье:

– Подарок она за столом не раскрыла, – Саша усмехнулся, – но потом я его оценил по достоинству, – Мотя сам нарисовал открытки для родителей и товарища Котова:

– Дорогому папе в новогодний праздник, – мальчик приписал и Happy New Year, – Маша к нему привязалась, пусть Мотя ей и не родной сын, – жена учила Матвея играть на пианино и занималась с ним языками.

Охранники сопровождали Машу и ребенка в бассейн и манеж. Мальчик в четыре года уверенно держался в седле. Саша никогда не упускал случая самому повозиться с сыном. Он ездил с Матвеем в Звездный Городок, водил его в зоопарк и Мавзолей Ленина:

– Но Моте еще нужна женская рука, – вздохнул Саша, – Маша хорошо к нему относится, материнский инстинкт никуда не денешь, – Саша все же не до конца доверял жене:

– В тихом омуте черти водятся, – он вытянул ноги к дровам, потрескивающим в камине, – Маша никогда не говорит о Федоре и не упоминает Рабе, но лучше перестраховаться…

Агент Штази, приданный ему для проведения операции, отвез сумку с оружием к себе домой. Заметив пастора, идущего по мостику через речушку Панке, они едва успели сняться с места. В планы Саши не входило попадаться на глаза бывшему коллеге.

Оказавшись в разбитом фольксвагене, припаркованном на соседней улице, Саша смешливо сказал:

– Девица осталась нежиться в постели, а наш ханжа решил купить булочки к завтраку…

О девице, навестившей вчера пастора, Саше сообщил его подчиненный, следивший за подъездом Рабе со строительных лесов на доме напротив. Йоахим, как звали парня, учился философии в Свободном Университете и подрабатывал именно маляром:

– И комар носа не подточит, – довольно подумал Саша, – Штази не зря ест свой хлеб…

Левак Йоахим состоял в ушедшей в подполье так называемой Фракции Красной Армии. Парень ездил на Ближний Восток для тренировок в лагерях боевиков, но, в отличие от ядра Фракции, вел себя осторожно. Группа Баадера-Майнхоф, как называли Фракцию в западногерманских газетах, отличалась независимостью и, вопреки распространенному мнению, пока не брала денег у СССР:

– Однако Йоахим не собирается заканчивать пожизненным заключением, как его приятели, скрывающиеся от полиции, – весело подумал Саша, – у парня большие планы на карьеру в социалистическом государстве…

Пока Йоахима готовили к внедрению в ближний круг мюнхенского адвоката Герберта Штрайбля-младшего. Именно он, по слухам, и стоял за Фракцией Красной Армии. Штази старалось держать западных леваков под контролем:

– Но сначала надо избавиться от пастора, – сказал Саша Йоахиму, – посмотрим, как и где это лучше сделать, – район, где жил Рабе, был пустынным, как и все улицы, прилегавшие к стене:

– Надо стрелять в многолюдном месте, – добавил Саша, – и никаких бомб, они бесполезны, – Йоахим сначала хотел взорвать студенческий клуб на Шлахтензее:

– Я знаю, что Рабе участвует в дискуссии о вьетнамской войне, – сказал Саша парню, – но, поверь моему опыту, массовые акции ненадежны, – девица, навещавшая Рабе, показалась Саше знакомой:

– Или я ее видел в университете, – Саша успел потолкаться в Далеме, – надо попросить Йоахима проверить, кто она такая, – он чиркнул в простом блокноте с черной обложкой, – судя по возрасту, аспирантка…