Олег Филатов - Операция «Царский ковчег». Трилогия. Книга 1

проблематично. Очевидно, он не рассказал полковнику Свистунову, что сидел в тюрьме в г. Тюмени. Но ведь и князь Львов находился в тюрьме в Тюмени. Значит, они сидели вместе. Потом Марков был освобождён без последствий для него. Его освобождение произошло раньше, чем освобождение князя Львова. Господин полковник, из этого документа становится ясно, что офицер Марков связан с немцами. Их Красный крест имеет представителей в г. Екатеринбурге. Если ему поручить работу по доставке информации, как разъездному агенту, по эстафете, то надо давать минимум. Пусть он курсирует между городами Томск, Омск, Челябинск, Екатеринбург, Курган.

– А что, Виктор Иннокентиевич, это мысль. Надо

подумать. Ну, во – первых мы его найдём. Я думаю, он не откажется от работы. Ну, а если откажется, не велика беда. Но я думаю, что это будет в его интересах. Надо проверить его связи. В это время раздался звонок телефона. Это звонили из тюрьмы и сказали, что Соловьёв проситься на допрос. Гришин – Алмазов посмотрел на тумбовые часы.

Поехали в тюрьму, – сказал полковник. Подали машину. В углу камеры сидел Соловьёв. Когда вошли офицеры, он вдруг спросил:

– Господин полковник меня расстреляют?

Он смотрел на вошедших, одновременно с ужасом и мольбой.

– Господин штабс-капитан, возьмите себя в руки, сумели нарушить присягу сумейте и отвечать! Нам необходимы ваши показания.

Гришин – Алмазов произнес:

– Немедленно возьмите себя в руки! Дайте показания о вашем предательстве, о работе на красных, об убийстве Померанцева, – а там посмотрим!

Соловьёв, глядя ему в глаза затараторил:

– Завербован, деньги нужны были, мать померала. Это ещё в Москве было. Я был проездом в Екатеринбурге, ну, вот и помог мне один хороший человек. А потом начал меня шантажировать.

– Кто этот человек? – спросил Обыденов.

– Это чекист Родзинский…

Гришин-Алмазов подал знак рукой писарю Зверобоеву. Тот быстро записывал показания Соловьёва.

Соловьёв с обречённостью человека, у которого не было иного выхода, кроме как в петлю рассказывал о том, как передавал сведения о количестве и оснащенности Сибирских корпусов, о контактах командования с американцами и японцами. Он подробно описывал свои встречи с Родзинским, через его агента Никулина в Академии Генштаба в Екатеринбурге, а также на железнодорожном вокзале, когда он ездил туда по заданию полковника на встречу с местными агентами Сибирского войска. Гришин – Алмазов внимательно слушал его. Обыденов также слушал, что называется в оба уха. Писарь записывал слово в слово. Наконец Соловьёв замолк, будто из него вышел весь дух.

Обыденов спросил:

– Ты про убийство своего товарища Померанцева почему не рассказал? Рассказывай, сволочь, как связного убивал и куда дел список нашей агентуры?

Соловьёв объявил, что это не он.

– А я его не убивал, Христом Богом клянусь.

– Хватит врать-то! – зло крикнул Обыденов, – Божьим именем прикрываешься, в аду за это гореть будешь!

– Клянусь, ваше высокоблагородие, – еле слышно произнес Соловьёв бледными до синевы губами, – Родзинский дал мне знать о приезде связного, но я узнал об этом, только, когда информация пришла в контрразведку. Если бы красные знали об этом в Екатеринбурге, они бы его там и взяли тёпленьким. Мне было сказано, чтобы я его ликвидировал. Но со мной были офицеры, спросите, у них ваше высокоблагородие…

Обыденов обратился к полковнику, когда они вернулись в кабинет:

– Господин полковник, значит, Померанцева убрал кто – то другой, поскольку связь не была нарушена. Вы ему верите?

– Думаю, что убрали Померанцева какие-то бандиты или барыги. Случай. В поездах кто только сегодня не ездит.

– Видите ли, в чем дело, уважаемый Виктор Иннокентиевич, позвольте Вам сообщить, что дежурный офицер никогда не остается один, при нем всегда находятся солдаты караула…

Аркадий Петрович кивнул и продолжил:

– Я уверен, что не было у него возможности, то есть Соловьёв, не врет.

– Стало быть, он прибыл не поездом. – Задумчиво сказал Обыденов.

– Было уклончивое сообщение «Правого центра», 17 марта 1918 г., что якобы прибывает агент, но кто и когда – мы не знали, поэтому и Соловьёв выследил Померанцева не сразу.

– Значит, 20 марта он сел на поезд в Москве, и через двое суток был в Екатеринбурге.

– Через четыре дня в понедельник, – подхватил Гришин – Алмазов, – надо принять во внимание, что это не мирное время, затем отправляется в Омск, а потом сразу же – обратно, то есть в Москву он прибывает через две недели.