Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

– Да отстань ты со своими, как их, лессами что ли? Ну, нет у меня охоты к пению. Лучше расскажи, как пал Каркассон.

– А вот это как раз и есть самое интересное! – заговорщицким тоном произнёс трубадур. – На рассвете следующего дня после переговоров войско двинулось на штурм. Ну, сначала, как водится, шли торжественно, с хоругвями и распятиями, распевая церковные гимны. Потом стали шевелить ногами быстрее, а при виде крепостных стен и вовсе побежали во весь дух, потому что боялись получить со стены арбалетный болт в грудь или камень в голову. По-моему, даже распятия побросали. Я, знаешь, смотрел и загадывал: вот сейчас будет залп… Или сейчас. Ну вот сейчас уж точно! А крепость молчала! Ни одного выстрела, представляешь? Ни единого! Потом, когда влезли на стену и открыли ворота, оказалось, что крепость пуста, как гнилой орех.

Мне стоило большого труда изобразить удивление:

– Как же такое могло случиться? Куда исчезли жители Каркассона?

– В том-то и дело, что никто не знает! – с торжеством ответил Юк. – Обшарили город и крепость – ничего, не единого следа! Очаги в домах ещё тёплые, кое-где даже хлеб свежий остался, а людей нет. Ни одного человека! Даже коз и собак не осталось, представляешь? Как будто дьявол их ночью уволок, но что интересно, лошадей и ослов почему-то оставил!

Тут я вспомнил странного человека в плаще и его спутников, отваленную могильную плиту, жителей Каркассона, уходящих в подземный мрак, и вздрогнул так сильно, что трубадур заметил это и насторожился:

– Ты чего дрожишь?

– Так… У нас не принято называть имя Князя тьмы, вот я и испугался.

– Суеверие – грех, – передразнивая какого-то монаха и скверно кривляясь, прогнусил Юк.

Больше он ни о чём не спрашивал, но тогда мне показалось, что какую-то пометку в памяти он сделал. Юк де Сент Сирк – человек на редкость скверный, но глупцом его считать не стоит.

– Рассказывай дальше.

– Ну, христово воинство, пихаясь локтями, вломилось в город, чтобы наконец-то всласть пограбить, но не тут-то было! За мелкой шушерой в Каркассон вошли отряды рыцарской пехоты и заняли все богатые дома, а на площадях глашатаи зачитали приказ легата. Грабёж запрещался под страхом отлучения. Всю добычу велено было сносить в храм Назария и этого, как его?..

– Цельсия.

– Ну да, Цельсия. А уж храм рыцари охраняли так, будто на алтаре лежала невинность их жён.

– Не богохульствуй, прошу тебя!

– Экий ты, братец, нежный. Ну, ладно, ладно, не буду, а то ещё в слёзы ударишься. Говорят, добра всякого захватили – до зимы не вывезешь, да только никому ничего не досталось. Аббат не дурак, он понимает, что получив свою долю, крестоносное воинство тут же намажет пятки салом. Пару-тройку глупцов, которые всё-таки решили под шумок набить карманы, поймали и казнили без особых затей. Даже одного рыцаря вздёрнули, правда, из захудалых. Сломали его рыцарский меч, да и повесили как простеца. Так повешенного ночью ограбили! Не теряется народ! – хихикнул Юк.

– Ну, ладно, а что с виконтом стало?

– Как что? Вернулся в свою крепость.

– Отпустили?! Слава Господу!

– У тебя что, ещё жар не прошёл? – удивился трубадур. – Да у аббата и мысли подобной не было. Зачем выпускать из рук такого славненького, жирненького заложника? Тренкавель ведь родственник графа Тулузского, так что теперь тот десять раз подумает, прежде чем поднять меч на крестоносцев. Сидит виконт в своей крепости, да только не в башенном покое, а в темнице, и, боюсь, выйдет на белый свет не скоро. Если, конечно, вообще выйдет.

– Священнику не пристало лгать.

– Ну, так солгал не он, а де Контр. А потом, это и не ложь вовсе, а военная хитрость. Хотя, кое в чём ты прав, после этого дéльца благородные господа стали от аббата нос воротить, дескать, запятнал он их честь обманом и пленением сеньора Каркассона. Вот легат и решил созвать совет, чтобы рыцарей улестить, кого деньгами, а кого землями, да не тут-то было! Сейчас расскажу.

– Тебя что, тоже решили наделить землями и позвали на этот совет? – удивился я.

– Забыли! – хмыкнул трубадур. – Всегда звали, а тут забыли, понимаешь, какое дело! Я вижу, не веришь ты мне, думаешь, дескать, совсем заврался старый пьяница Юк. Да и то верно, паршивая у меня слава. Только сейчас рассказываю я чистую правду.

Аббат решил превратить совет в этакое зрелище, чтобы все видели, как у виконтства Безье появится новый законный хозяин. В шатре, понятное дело, всем места бы не хватило, поэтому пологи подняли, те, кто познантнее да побогаче заняли места внутри, рыцари победнее расселись на лавках вокруг шатра, а все прочие стояли за их спинами и глазели. Господа явились разодетыми в драгоценные ткани, сидели, надувшись, и косились друг на друга – у кого каменьев больше, у кого оружие дороже, у кого свита наглее. Как павлины сущеглупые!