Вик Бовэ - Сказ о жизни Сергия

Когда исполнилось Стефану одиннадцать лет, а Варфоломею пошёл седьмой год, то, помня наставления из «Поучения» Владимира Мономаха, а боярин Кирилл Афанасьевич чтил сию книгу вслед за писанием Божьим, поехал он в Ростов к тестю своему. Просил тогда боярин, чтобы правитель Аверкий Дмитриевич пристроил внуков своих на книжное учение, в какой ни есть монастырь. Когда с просьбой обратился, лишь только тогда во всей полной глубине горькой правды узнал Кирилл, вечно в походах находившийся, что ещё с того дня как приходили татары в Ростовское княжество, пожгли они много книг переписных – патериков, хроник, изборников, апокрифов, пчёл, а храмы многие до сей поры в запустении пребывают. Того, кто грамоте обучен был, тех наравне с другими мужами в плен угнали, а потому нынче не то, что стоящего уставодержателя найти, а дьячка, псалтырь читающего не сыскать. Бывает, что забредёт в город, ненароком какой книжник, мастер грамоты, так страх бывает иной раз на того глянуть. В еде и питье не воздержан, сквернослов как последний басурман. Одна радость, псалтырь читает да уставом пишет. Настоятель за него и молитву совершит, и глаза закроет на его убожество, да и доверит какую сохраненную книгу наново переписать. А что делать?! Мало ноне учёного люду осталось, что среди бояр, что среди духовенства. Но всё же пообещал боярин Аверкий Дмитриевич, что если представится какой случай, то пришлёт он книжника на двор к Кириллу Афанасьевичу.

Время шло, книжник всё не появлялся. Хорошо помнил боярин Кирилл из наставлений князя Владимира Мономаха: «В дому своём не ленитесь, но за всем присматривайте сами». И ещё: «Не забывайте того хорошего, что вы умеете, а чего не умеете, тому учитесь». Вот потому-то в те дни, когда дома бывал и отдыхал от трудов ратных, сам пытался детей учить. Науку ратную перенимали сыновья легко и быстро. На конях скакали, из лука стреляли, на мечах бились и с копьём управлялись. Когда же вознамерился отец детей обучать псалтырь читать и письму, то для этого случая припомнил наставления митрополита Михаила, который предписывал учить чад стройно, в правде и любви, в духе заповедей Божьих, в благонравии. Причём, ни яростью, ни жестокостью, ни гневом, а лишь снисходительно и кротко.

Был боярин Кирилл Афанасьевич больше воином, нежели книжником, а потому дело двигалось не так быстро, как в науках ратных. И кротким был с сынами, и терпеливым, но всё же аз, буки, веди выводили дети плохо. Кирилл Афанасьевич сам-то писал не как уставодержатель – выходило весьма скверно, а у детей и того хуже: буква на букву залазила, и строка, словно с горы на гору бежала. Правда, Стефан стараниями отца все-таки читать псалтырь начал. Пётр, которому на ту пору пошел пятый год, бойко за Стефаном и боярином Кириллом все буквы повторял. Варфоломей же буквы, начертанные отцом, не понимал, и как они произносятся, все никак запомнить не мог.

Слава богу, что ростовский тысяцкий Аверкий Дмитриевич своего обещания не забыл, да подослал-таки в дом зятя мастера грамоты. Как и говорил тесть, вида тот оказался не совсем благообразного. Чернец, длинный и худой, что жердь, прежде чем с чадами ознакомление произвесть, испросил себе плату, еду и питьё.

Ел мастер грамоты много, в питье же оказался воздержанным – лишь воды испросил, чем боярина Кирилла Афанасьевича и жену его Марию порадовал. Но когда речь о плате зашла, торговался зло. Обещал обучить детей псалтырь читать, письму, петь в церкви, да ещё двум языкам – греческому и латыни. Как знал чернец латынь, то бог ведал, а по-гречески с ним Мария поговорила и мужу удостоверила, что не соврал мастер грамоты, хорошо владел сим языком.

Вскоре довелось боярину Кириллу Афанасьевичу в поход отправиться и детей полностью передать на пришлого учительского человека. Когда же воевода вернулся, то чернеца и след простыл. Пробыл он с детьми пять месяцев. Стефан и Пётр очень быстро научились читать и писать, говорить на языки чужеземных, а Варфоломей как был, так на месте и остался топтаться. Чтобы как-то учение с места сдвинуть взялся было мастер грамоты за палку и поколотил Варфоломея. Мария про то прознала, сильно огорчилась, да и выгнала чернеца прочь, не уплатив ему сполна, как вначале уговаривались. Кричал обиженный книжник, что глупую овцу не грех палкой отходить и что такого недоумка, как Варфоломей ему видеть ещё не приходилось. Потакать такому, значит уже сейчас душу ему губить. Слышал всё Варфоломей и плакал, не от боли, а от обиды. Вон Петру удалось всему научиться, а он даже читать не выучился. Мать с отцом его утешали, говорили, что придёт другой книжник и уставодержатель и дело поправит.