Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий

Так называемый мистер Браун неожиданно носил военную форму. На плечи парень набросил белый халат:

– Он майор, – Ирена помнила знаки различия, – наверное, он сменил гражданское на хаки, потому что приехала комиссия для расследования инцидента, – Браун держал ее саквояж и армейского образца термос:

– Я принес кофе со льдом, мисс Эбби, – он широко улыбался, – и ваши вещи, – Ирена кивнула:

– Спасибо. Мистер Браун, – серо-синие глаза озбоченно взглянули на него, – почему я здесь? Мы услышали объявление о нештатной ситуации, – несмотря на высокий рост, в госпитальной кровати Ирена казалась хрупкой, как птичка, – а больше я ничего не помню, – психолог НАСА успокаивающе сказал:

– Все в порядке, мисс Эбби, – он напомнил себе, что девушка еще совсем молода, – нештатная ситуация разрешилась…

Браун, как он привык себя называть, присутствовал во дворе барака:

– Не увидь я всего своими глазами, я не поверил бы свидетелям, – понял он, – но ракета действительно остановилась в воздухе, – крики во дворе сменились изумленным молчанием:

– Мы все словно ждали, что она поразит цель, – Браун тоже кинулся на землю, – но ничего не случилось, – развернувшись, ракета пропала в ярком августовском небе. Позже диспетчеры доложили, что расчетная цель в Тихом океане была поражена почти вовремя:

– Никто мог замедлить движение ракеты, – Браун даже рассердился, – это полная чушь. Произошел технический сбой, такое случается, – он почти по-отечески добавил:

– У вас остались синяки и ссадины, однако все скоро пройдет, – он не хотел вызывать девушку на заседание срочно прилетевшей из Пентагона комиссии:

– Ракета выправилась сама, – повторил себе Браун, – а мисс Эбби засекречена, незачем зря светить ей даже перед генералами, – девушка, по его мнению, ничего не добавила бы к выслушанным комиссией показаниям:

– Она не могла остановить ракету, – Брауну отчего-то не хотелось смотреть ей в глаза, – никто не мог бы. Брось научную, вернее, ненаучную фантастику, – Ирена подалась вперед:

– Спасибо, мистер Браун, – тихо сказала девушка, – я испугалась, но сейчас все прошло. Я благодарна вам за заботу, – она напоминала Брауну его младшую сестренку, тоже студентку:

– К выходным вас выпишут, – обнадежил он девушку, – с астронавтами тоже все прояснилось. Вы отлично поработали и скоро вернетесь в университет…

Ирена отозвалась: «Да. Хорошего вам дня, мистер Браун». Дверь закрылась, Ирена взглянула на часы:

– Отлично, – она ощутила сладкую усталость, – надо дождаться темноты, и поминай, как звали, – свернувшись клубочком, девушка задремала.

– Вы слушали студийную запись военных лет. Пели покойный мистер Армстронг, – джазмен умер месяц назад, – и трагически погибшая над Ла-Маншем мисс Ирена Фогель, – негр за рулем покрутил седой головой:

– Ее, значит, называли серебряным соловьем Америки, – шофер помолчал, – сыночка моего в армию призвали, а я добровольцем туда пошел. Мисс Фогель к нам в лагерь приезжала, когда нас в Британию отправляли. Молодые ребята, вроде сыночка моего, ее на руках пронесли от машины до сцены. Она как узнала, что негры в лагере отдельно размещаются, то отказалась два концерта давать. Офицеры, значит, сначала нас, негров, отправили назад. Мисс Фогель это увидела и сказала в микрофон – я, мол, еврейка, нацисты нам тоже запрещали сидеть на одних скамейках с немцами. Мы боремся с нацизмом, давайте начнем с нашей страны, – негр затянулся дешевой сигаретой, – видела бы ты, как наш полковник побагровел, – в ветровое стекло грузовика бил крупный дождь, – но ничего не поделаешь, пришлось нас пересаживать. Некоторые южные парни, – он дернул щекой, – вышли из зала, но мисс Фогель на расистов плевать хотела. Она и с Армстронгом записывалась, – водитель прибавил звук радио, – сейчас узнаем, откуда дождь взялся. Я в Калифорнии двадцать лет живу, отродясь в августе дождей не случалось, еще и в пустыне…

За козырьком водительского сиденья красовалась яркая фотография мальчишки в красных шортах, сидящего на краю бассейна. Парень болтал ногами в воде. Шофер прислушался:

– Нет, битлов завели, – он кивнул на фото, – Мозес у нас без ума от битлов. Ему десять лет, мы с женой его одни растим. Сыночек мой на войне погиб, а дочку расисты убили, – шофер тяжело вздохнул, – думал ли я, что такое возможно? – Рядом с фото мальчишки болтался на цепочке неожиданный для негра серебряный кулон со щитом Давида: – Как в песне поется, – шофер представился Ирене дядюшкой Линкольном, – отпусти мой народ. Раньше негры страдали в рабстве, а теперь страдают евреи под пятой фараона, то есть в Советском Союзе. Мы, значит, со старухой немного денег пожертвовали для тамошних евреев, а нам подарок прислали, – он кивнул на кулон, – я и решил его здесь повесить. Сказано в Псалмах, – он повысил голос, – поднимаю глаза мои к небесам, – горизонт раздирали белые всполохи молний, – откуда придет мне помощь? Только от Бога, создателя неба и земли, – у него был уютный южный говорок, – он мой щит и мое спасение, – негр покосился на Ирену: – Грозы боишься, – утвердительно сказал он, – доченька моя тоже боялась. Не волнуйся, милая, – он передал Ирене термос, – выпей кофе и отдыхай. Дорога скользкая, мы медленно поедем. До Пасадены часа два осталось, – Ирена поймала одинокий грузовик на пустынном шоссе неподалеку от военной базы. В ногах девушки стоял ее саквояж: