Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий

– Туда никто не зайдет, – подмигнул профессор Нику на последней встрече, – я понимаю, что ты хочешь отрепетировать выступление, но, честно говоря, – Фейнман положил ладонь на том диссертации, – это проформа, я дал бы тебе звание и без защиты, – Ник отозвался:

– Моя мама, – его голос показался Фейнману хриплым, – защитила две диссертации по физике и математике, и не в двадцать один год, – Нику стало стыдно за свою лень, – а в восемнадцать. Однако она не получила Нобелевку, а я получу, – Фейнман хмыкнул:

– Соревнование – это хорошо, оно подстегивает производительность, однако дар твоей матери был неповторим, другого такого нет, – он передал Нику дымящийся косячок марихуаны, – Инге, то есть профессор Эйриксен, талантлив, но, как говорится, он звезд с неба не хватает, – Ник с этим соглашался, – подожди, мы номинируем тебя на Нобелевку, лет через пять…

Ближайшие пять лет Ник намеревался провести за совершенствованием машины времени. Пока зазор, как он это называл, насчитывал только сотые доли секунды:

– Но все работает, – установив конструкцию в семинарской аудитории, Ник ее проверил, – ученый совет будет впечатлен, – о готовой диссертации юноша не думал:

– Все ерунда, – он опять поднес руку с бритвой к лицу, – главное я им скажу на словах, то есть покажу, – он намеревался принести на ученый совет и новые рукописи:

– Фейнман просил меня побриться, или нет, – Ник завороженно смотрел на блеск лезвия, – не помню, ничего не помню, – он огляделся, – сумка с рукописями здесь, – старушьечьего вида сумка на колесиках загромождала проход, – надо проверить, что внутри за бумаги, – мысли Ника прыгали в голове:

– Или не надо, я сложил все нужное, – он обернулся, – хотел бы я, чтобы мама сейчас была со мной, – он ожидал прикосновения прохладной руки ко лбу, веяния горьковатого запаха цитрона:

– Мама не придет, – Ник бесцельно повертел бритвой, – она не появится, пока машина не начнет работать по-настоящему, – в зеркале отражалось исхудавшее лицо. Под лазоревыми, воспаленными глазами залегли темные круги. Сальная копна золотисто-рыжих волос спускалась на затрепанную майку. В длинной бороде застрял сигаретный пепел:

– Какая разница, – Ник почувствовал усталость, – зачем бриться и переодеваться? Научному совету все равно, как я выгляжу, главным будут мои слова, – в последние недели он не думал даже об Ирене:

– Она обещала приехать, – Ник потер руками лицо, – но не сейчас, а когда я защищу диссертацию. Сегодня я стану доктором наук, – он взглянул на перемотанный изолентой телефон, – надо позвонить в Лондон с новостями или не надо?

Третьего дня, вернувшись из университета на машине ФБР, Ник испугался, что русские могут подслушивать его разговоры:

– Надо было пустить ребят домой, чтобы они все проверили, – обругал себя юноша, – русские не дремлют, они побывали и в Ардморе, в еще большей глуши, – Ник боялся, что, несмотря на охрану, его похитят:

– Тетя считает, что маленькая Марта жива, – сухие губы затряслись, – но, что, если ее давно убили? Русские читают мои мысли, – Ник обхватил руками голову, – Фейнмана обвиняли в связях с СССР, – юноша раскачивался из стороны в сторону, – что, если и машина ФБР и ученый совет и университет только декорации? Что, если меня давно вывезли из Америки и разыгрывают комедию, – теперь Ник знал, что ему надо делать, – они нашли похожего на Фейнмана ученого, а остальные вокруг меня куклы…

Сунув опасную бритву в карман выцветших шорт, он огляделся:

– Я давно думал об этом, – окна покрывала фольга, – рулон здесь. Теперь они не смогут прочесть мои мысли и не остановят меня, – Ник нацепил на свои кудри подобие шлема из фольги. Взявшись за тележку, юноша на мгновение остановился:

– Меня расстреляют. Но лучше смерть, чем жизнь в СССР, – он с отвращением отшвырнул с дороги картонную коробочку от гамбургера:

– Они построили Макдональдс, а так называемый Тихий океан – это Черное море. Но сегодня я раз и навсегда покончу с ложью. Им не видать моей машины, как своих ушей, – тележка подпрыгнула, Ник зашаркал к двери.

Шаги Ирены отзывались эхом под сводами галереи розового гранита. На обсаженной пальмами зеленой лужайке валялись студенты. Теплый ветер развевал вышитые рукава просторных блуз, солнце играло в волосах девушек. Мимо Ирены прогрохотала доска для скейтборда. Юноша в шортах крикнул:

– Прыгай, милашка, я тебя покатаю, – Ирена весело улыбнулась:

– У меня есть парень, но спасибо, – скейтбордист разочарованно хмыкнул: