Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий

За бортом загремела якорная цепь, Максим прислушался:

– Вроде причаливаем, – в тесной трюмовой клетушке стояла одуряющая жара, – я был прав и мы на Аральском море.

Он аккуратно отсчитывал часы, проведенные в кузове закрытого грузовика, покинувшего урановый рудник на зоне Целиноград-25:

– Мы ехали, вернее меня везли, на поезде, – укрепленный вагон напомнил Максиму тот, в котором он покидал Москву три года назад, – а потом посадили на паром, – он думал о Каспии, но время не сходилось. Максим хорошо помнил карту Казахстана. От Целинограда до Арала было полторы тысячи километров:

– До Каспия дольше, – для очистки совести он опять постучал в стену клетушки, – я здесь один и, кажется, я знаю, куда меня привезли.

Пять дней назад на очередной поверке Максима вызвали вперед. По утрам над бескрайней степью повисала легкая дымка. Зэка поднимали в шесть:

– Летом в это время рассветает, – больше всего Максим тосковал по небесной лазури, – солнце едва стоит над горизонтом.

Каждое утро он жадно вдыхал жаркий запах полыни, доносившийся из-за окутанной колючей проволокой ограды. Не обращая внимания на лай овчарок и перекличку охранников, Максим не отрывал глаз от червонной полоски восходящего солнца. Поверка длилась жалкие, как о них думал Максим, полчаса:

– И полчаса вечером, – корабль слегка качнуло, – но здесь темнеет быстрее, чем на севере, – вечерняя поверка проходила под блистающим яркими звездами небом. За три года Максим вспомнил выученную в школе и забытую потом астрономию:

– Я вспомнил математику и физику, а русский и английский я никогда не забывал, – подземный, как его назвали зэка, университет, работал в строгой тайне. Максим считал, что зона еще не оправдание лени:

– Папа на зоне начал изучать английский, – почти весело подумал он, – а я знаю пять языков. Но я тоже не бил баклуши, а занимался организацией побега, – кроме университета, открытого для всех зэка, на руднике существовала и группа Спартака, как себя называли ребята. Максиму было немного жаль покидать Целиноград:

– Ребята пойдут в прорыв и без меня, – он искренне желал, чтобы так и случилось, – а мне придется искать пути побега отсюда, – за три года группа Спартака пробила тайный тоннель, ведущий из ответвления главной шахты рудника к вентиляционным решеткам. Им приходилось работать лежа, по будущему пути побега можно было только проползти:

– Что нас нисколько не смущало, – в трюме загрохотали сапоги, – но теперь Спартаку придется все начинать заново, – начальник зоны сообщил Максиму, что его переводят на новое место отбытия наказания:

– Учитывая, что я не знаю, какой у меня срок, – парень поднялся с железной койки, – видимо, мне заменили смертную казнь пожизненным заключением.

За три года в Целинограде-25 он не только не услышал своего срока, но даже и своей фамилии:

– Железная маска, – вспомнил Максим шепоток умершего прошлой зимой от туберкулеза уголовника, – наверняка, Комитет мне присвоил номер, как дяде Джону, – ему на мгновение стало страшно. Герцог никогда не говорил о паре шрамов на голове, почти скрытых седым ежиком волос:

– Профессор Кардозо делал ему операцию на мозге, – Максим выпрямился, – но нечего паниковать, Спартак. Ребецин Бергер бежала отсюда с ребенком на руках. Ты, тем более, убежишь, – он ничего не знал о о судьбах младшего или старшего братьев:

– Где моя сестра, я тоже не знаю, – в двери каморки заскрипел ключ, – как не знаю, что случилось с Надей, – Максим очень редко позволял себе мысли о девушке:

– Пауль говорил, что я отслужу за нее семь лет, – он стиснул скованные наручниками руки, – а прошло всего три, – сидя в Целинограде, Максим разработал подробный, как он думал, план действий:

– Я останусь у мамы на Набережной, – пообещал себе юноша, – и я найду Надю, – он был уверен, что сестрам Левиным удалось покинуть СССР. Дверь распахнулась, яркий свет фонарика ударил ему в глаза:

– Найду и скажу, что я ее люблю. Она тоже меня любит и ждет… – офицер держал знакомую Максиму папку:

– 880, – он окинул юношу долгим взглядом, – назовите фамилию, имя, отчество, дату и место рождения, срок заключения, – Максим молчал, офицер сверился с папкой:

– А, – хмыкнул он, – все понятно. Следуйте за мной, шаг вправо или шаг влево считается побегом, охрана стреляет без предупреждения.

Он ловко набросил на бритую голову Максима грубый мешок. Вскинув упрямый подбородок, юноша вышел из камеры.