Шерман Гадэс - Dрево

– Перестаньте, Роза, вы его смутили, – услышал я тонкий шепот за столом.

Эрнест в это время беседовал с ближайшей к нему дамой и, разумеется, угадать подобной фразы не мог. Но только не я.

– А вы?.. – еле заметно усмехнулась Роза с негодованием.

Я посмотрел на ее собеседницу и только тогда явственно ощутил пристальный, если не сказать тяжелый взгляд, обращенный ко мне из-под густых ресниц. Через минуту столь неприкрытое любопытство вызвало у меня дискомфорт, я потер лоб рукой и уставился на женщину совершенно нагло, как, наверное, никто не позволял себе смотреть среди многочисленных присутствующих – даже имея на то вескую причину. В негласной дуэли я вышел победителем и пожинал плоды гордого самодовольства, ибо по сути больше ни на что не был способен.

Время шло, последовали танцы. Я прирос к стулу, задумавшись о какой-то ерунде. Эрнест, уже успевший поучаствовать в той составляющей бала, которую я так не любил, потому что считал всякие кадрили и мазурки вульгарными, слегка толкнул меня в плечо.

– Граф, пригласите Элоизу, она ждет вас.

На мое растерянное безмолвие он повернулся к диванчику: та особа, что изучала меня чересчур не осторожно, учтиво улыбнулась. Я поднялся с приятного сиденья и неохотно, только потому что новые знакомые были свидетелями подобной сцены, позвал Элоизу на очередной вальс. Мне показалось, что она не хочет идти танцевать так же, как и я, только выбора никто не предоставлял. Мы отдали долг этикету и поскорее разошлись. Я уже было решил, что неприятности на сегодня остались позади, и хотел смочить горло шампанским, как рядом со мной в очередной раз возник вездесущий Эрнест. Он незаметно вручил мне записку и удалился. Я прочел ее, не торопясь.

Странно: Элоиза просила у меня разговора. Причем не официально, пригласив на званый ужин либо салон в какой-нибудь особняк, а буквально сейчас, через четверть часа на дальней террасе. Разгневанно смяв бумагу, я закатил глаза. Венские женщины мне определенно не нравились.

Луна давно взошла, ее левый бок был ущербным. Я чувствовал себя неважно, но так ждал городского бала, что не мог его пропустить. Заботливому Марселю пришлось наврать, будто бы здоровье налаживается, однако я отчетливо понимал: новый приступ боли накроет меня с головой через несколько дней. На лбу и висках снова выступит тугая сетка голубых сосудов, появляющаяся от непомерного напряжения. Свет в зрачках потускнеет, кожа покроется постоянной испариной. Обреченность на неминуемую муку толкала в бездну отчаяния.

Элоиза стояла рядом, опираясь руками на высокий парапет. Я молчал, завороженный сиянием огромного мраморного светила над головой.

– Вы поможете мне? – с мольбой произнесла дама, но я не знал, о чем она просит.

Все ее слова растворились в благоухании ночи прежде, чем достигли моих ушей.

– Только вы способны помочь мне, граф. Вы человек посторонний, не связанный обязательствами с венской аристократией.

Я кивнул на этот правдивый довод.

– И что мне нужно сделать, сударыня?

– Разве вы не догадываетесь?

В моем разуме не присутствовало ничего, кроме пустоты и лунного света. Не понимая, что должен говорить, я тянул время и наслаждался свежим ночным воздухом.

Элоиза допустила вольность и накрыла мою руку горячей ладонью. Видимо то, о чем она толковала, действительно имело для нее принципиальное значение, иначе она не выглядела бы столь взволнованной и напуганной. Я собрался покинуть ее, потому что она мешала мне созерцать сад внизу и блеск серебряных лучей. Но вопреки моему порыву женщина сильнее сжала пальцы и прошептала, удерживая меня:

– Вы не можете уйти.

Пришлось взглянуть на нее. Наверное, это молодое лицо было прекрасно, но я потерял всякую уверенность, слишком озабоченный грядущей мучительной болью. Элоиза пыталась воздействовать на меня привычными дамскими уловками, однако я оставался невозмутим, словно во мне никогда не существовало ни чувств, ни эмоций. Я смотрел на нее слишком равнодушно, что, разумеется, не могло не задеть бесподобную Fraulein, убежденную в собственной неотразимости. Не знаю, насколько далеко она зашла бы в стремлении заставить меня раболепствовать перед ней, склонить к выполнению каких-то вожделенных условий, если бы на террасе внезапно не появился третий персонаж. Высокого роста, широкий в плечах, с мощными длинными руками, он показался мне чудовищем из древних преданий, впрочем, отблески луны развеяли возникнувший миф.