Шерман Гадэс - Dрево

Лунные лучи скользили по глади знакомой стены. Я оторвал от неё лоб и запрокинул голову. Надо мной виднелось распахнутое окно оставленной накануне вечером спальни. Я находился у своего особняка, не понимая, куда подевался причал с легкой пеленой тумана и тошнотворный запах гниения, который я застал только что, буквально минуту назад. В предрассветные часы светская кутерьма уже улеглась, город был пуст и одинок. Заструился теплый дождь. Отбросив бесконечные страхи, я взялся рукой за белый камень. Мои тонкие длинные пальцы удивительно точно нащупали каждый изъян поверхности, казавшейся почти идеальной. Они будто вросли в структуру здания, стали его частью, и, с трудом сумев их оторвать, я быстро прижал к себе руку. Затем попробовал снова, ухватившись на сей раз и левой. Мои плечи поползли вверх, я встал на носки. Обутые ноги, впрочем, не зацепились за стену так, как могли бы, но несмотря на это обстоятельство, я удерживал свой вес на пяти пальцах, и мне не понадобилась иная опора. Движение за движением, переставляя руки все дальше и дальше от земли, я очутился в проеме окна. Лег на кровать и мгновенно заснул.

Чудесные салоны и банкеты сменяли друг друга. Марсель заказал для меня лучшие костюмы, нанял быстрый экипаж с вороной двойкой и по своему обыкновению заведовал в доме абсолютно всем, потому что я не мог заставить себя привести дела в порядок самостоятельно. И теперь отговоркой служили приготовления к большому городскому балу, на котором должен был выступать знаменитый оркестр. Дирижировал им одаренный молодой музыкант из композиторской династии, но волновало меня не знакомство с ним, а ослепительное венское общество. То, как оно примет в свои круги молчаливого созерцателя, мало похожего на рассыпанные вокруг бриллианты местной аристократии, как выстроит будущий контакт с замкнутым представителем одного из древнейших восточноевропейских кланов – и вообще решится ли осуществить подобный шаг? Что скажут обо мне привилегированные особы? Захотят ли увидеть графа Радиша в сложившихся кругах избранных лиц?..

Вытирая холодный пот, я стоял в набитом людьми углу, не смея проронить ни слова. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Знатные богачи вели непринужденные беседы, смеялись, шутили, успевая передавать друг другу тайные послания, обменивались колкостями, плели интриги, смеялись снова, погруженные в непонятные мне дискуссии. Я наблюдал за ними, силился уловить смысл обсуждаемых тем, но чувствовал себя изгоем, который мыслит на чужом языке. Наконец, нетвердой походкой я направился к лестнице, чтобы покинуть роскошное здание. Глубокое разочарование тенью лежало на моем лице. Замкнутый господин рассчитывал обнаружить здесь нечто большее, чем тлен и фальшивые улыбки.

Неожиданно у выхода в меня буквально влетел запыхавшийся юноша. Его светлые глаза уставились на мой костюм, он торопливо извинился, горячо пожал руку и жестом пригласил к своей компании. Через пару мгновений граф Радиш оказался в плотном кольце любопытных глаз – тех, кто до этого добрые три четверти часа не замечал моего присутствия, будто я оставался для них невидим.

– Эрнест, представьте нам компаньона, – услышал я голоса нескольких мужчин.

Помедлив, юноша смущенно обернулся, его раскрасневшиеся от беготни щеки пылали. Мне пришлось самостоятельно назвать свое имя. Узнав, откуда я прибыл, собеседники засыпали меня вопросами: надолго ли граф в столице, где остановился, какое дело привело его сюда. Я отвечал мало, очень сдержанно, и вскоре затерялся среди толпы. На смену мне пришли новые герои. Решив во что бы то ни стало уйти с бала, я вновь направился к выходу. Подоспевший Эрнест задержал меня.

– Куда же вы, дорогой друг? Нельзя вот так уйти, у нас это не принято.

Я промямлил что-то на его речь, но он потянул мое плечо и усадил за столик подле расположившихся на очаровательных диванчиках венских дам, чьи приторные ароматы складывались в прочную завесу шепота и взглядов. Я незаметно переводил внимание с одной женщины на другую, старательно изображая, что рассматриваю свои пуговицы. Да, сегодня я был хорошо одет. Еще лучше, чем обычно, – спасибо за это Марселю.

Эрнест склонился в приветствии, выдал несколько учтивых фраз и не замедлил представить меня знакомым его барышням. Я тут же поднялся и поцеловал протянутые руки. Вряд ли озвученное вслух происхождение показалось им настолько экзотическим, ведь в Вене в те годы кто только ни обитал, но особа в светло-золотистом платье, окинув меня скучающим взором, начала расспрашивать что-то о принадлежащих моему роду землях и замках в горах. Я ограничивался короткими фразами, стесняясь своего провинциального выговора, и вскоре совсем умолк.