Вера Гривина - Бес меченый

Савва бросил осуждающий взгляд на пьяницу.

«Нынче, в Страстную седмицу, Бог запрещает вино не токмо пить, но даже нюхать. Есть же люди, коим и воля Господа не указ!»

Он поднялся на крыльцо и вошел в просторные сени, где ему навстречу поднялся с лавки приземистый, широкоплечий мужик средних лет.

– Ты хозяин? – спросил Савва.

Мужик принялся подобострастно кланяться.

– Я хозяин! Я! Милости просим, гость дорогой! Чего желаешь? Поесть? Помыться? Лечь почивать? Велю жене снедь подать и перины взбить! Самолично истоплю для тебя баньку!

– Спасибо, мил человек! Я, пожалуй, потрапезничаю да и в баньке помоюсь, а вот почивать лягу токмо тогда, когда все дела сделаю.

Хозяин внимательно оглядел юношу.

– Прости, сынок! Ты вроде прежде у меня не бывал, но обличием похож на кого-то.

– Должно быть, на отца моего, Фому Грудицына?

Хозяин расцвел и радостно запрыгал на месте.

– Вот уж Господь меня порадовал, так порадовал! Прямо поднес подарочек к Великому дню! Сын самого Фомы Грудицына явился к нам нежданно-негаданно! Как звать величать тебя, гостюшка дорогой?

– Саввой меня кличут.

– Милости прошу! Милости прошу, Саввушка! А я Пров.

Хозяин кинулся к лестнице и громко крикнул:

– Жена! Аграфена! К нам пожаловал Савва Грудицын! Неси на стол все, что есть в печи!

Невысокая и необъятная в ширину женщина скатилась с лестницы, молча поклонилась и сразу же умчалась прочь.

– Милости прошу к столу, – пригласил Пров гостя.

Они вошли в пустую по причине Страстной недели корчму. Едва Савва успел сесть на лавку, как вбежала хозяйка, неся в руках большое количество постной снеди. В одно мгновение стол был заставлен кашей, пареной репой, квашеной капустой и солеными огурцами.

– Отведай наших кушаний, гость дорогой, – доброжелательно промолвила хозяйка и, отвесив поклон, выкатилась за дверь.

Хозяин тоже хотел выйти.

– Останься, Пров! – попросил Савва. – Поешь со мной.

– Да, я уже трапезничал.

– Ну, так посиди со мной, коли срочных дел не имеешь.

Пров сел на лавку, подождал, когда гость немного насытиться, а затем спросил его:

– Кому твой отец прислал товары?

– Бажену Второму. Опосля трапезы и бани я к нему пойду.

– Ступай, милок!

– А каков он человек – сей Бажен? – поинтересовался юноша.

– Благочестивый он, – уважительно начал Пров. – Хворый ли, здравый ли, а службу в храме Бажен отстоит до конца, хотя лета имеет немалые, почитай старик. Вот токмо слишком его одолела жадность – добавил хозяин уже с осуждением. – Деньги он имеет немалые, но все на нужду плачется, ограду себе поставил высоченную, чтобы воры во двор не забрались. Для кого токмо Бажен свое добро бережет? Двух жен он успел схоронить и в третий раз женился, а детей ему Бог так и не дал.

– Коли Бажен жаден, с ним, поди, трудно иметь дело? – обеспокоился Савва.

Пров пожал плечами.

– Твой отец имеет с ним дела, прочие тоже. У всякого человека есть своя придурь. Станешь чужой нрав в расчет брать, ни с кем не сумеешь столковаться.

– И то верно, – согласился Савва.

После трапезы он вернулся на пристань, дабы отдать повеления своим людям, кому из них, в какой черед мыться и трапезничать, а кому стеречь товар. Затем юноша направился к лавочнику Бажену Второму.

Найти нужный двор в Орле было несложно, поскольку все жители этого городка знали друг друга. Савва подошел к высоким крепким воротам и, обнаружив, что они заперты, громко постучал в них кулаком. В ответ со двора послышалось злобное рычание нескольких псов. Юноша опять постучал – собаки залаяли громче.

«До вечера что ли мне здесь кобелей дразнить», – рассердился Савва.

Наконец послышался раздраженный старческий голос:

– Кого там нелегкая принесла?

Решив, что к воротам вышел слуга Бажена, Савва произнес повелительным тоном:

– Скажи хозяину, что явился Савва, сын купца Фомы Грудицына.

– Косорот! Запри псов! – прогнусавил тот же старческий голос.

Немного погодя, собачий лай стал глуше, потом ворота распахнулись, и седой сгорбленный старик в ветхом кафтане кинулся обнимать оторопевшего гостя.

– Счастье-то нам привалило! Фома Грудицын, долгих лет ему жить во здравии, сыночка своего к нам прислал! Входи, входи, Саввушка!

– Ты Бажен Второй? – изумился Савва.

– А кто же еще?

Войдя в ворота, юноша увидел мрачный двухэтажный дом без конька на крыше и наличников на окнах. Хозяйственные постройки были крепкими, но старыми и начавшими ветшать, зато с огромными замками на всех дверях.