Александр Майборода - Гостомысл

— Все равно — пошли лодку, пусть проверят, далеко ли отошел лед от берега...

Готлиб не договорил. Над городом потянулся тягучий грозный гул.

— Что это? — изумился Готлиб.

Красное лицо Харальда стало свинцовым.

— Это набат. Вечевой колокол! — срывающимся голосом крикнул он.

— И что это значит? Кто велел бить в колокол? — рассердился Готлиб.

Харальд бесцеремонно потянул его за край одежды.

— А это значит, что нам пришел конец! — сказал он. — Восстали горожане. Бежим скорее к стругам, Готлиб.

— Но наши воины... — начал возражать Готлиб.

— Наших воинов уже перебили, — сказал Харальд и торопливо спросил: — Ты идешь со мной или остаешься с трупами своих воинов?

Готлиб ничего не ответил, он без слов метнулся со стены по ступеням вниз.

Харальд оказался прав — внизу чернела толпа горожан. В руках у них были щиты, копья, топоры и даже мечи. На многих были доспехи.

В голове Готлиба мелькнул поразивший его вопрос, — откуда у горожан оружие и доспехи, хотя он давно велел воинам отобрать у горожан все оружие?

Но мелькнул вопрос только на доли секунды. Думать было некогда: толпа горожан бушевала, словно штормовое море: данов рубили и били всем, что имелось в руках людей.

Готлиб и Харальд врезались в толпу с обнаженными мечами, которые сверкали в их руках серебряными дисками.

От неожиданного яростного нападения толпа расступилась, и, воспользовавшись заминкой, конунг и его воевода выскочили за ворота.

Оценив происходящее со стороны, Готлиб понял, что им необычайно повезло — небольшая горстка данов, отбиваясь топорами и копьями, медленно отступала к причалу, еще минута, и выйти бы из города было невозможно.

У причала суетились гребцы, сталкивая усыпанные снегом корабли на воду. Два корабля, лихорадочно взбалтывая веслами тяжелую воду, уже уходили от берега.

Харальд крикнул Готлибу, что струги уйдут, бросив избиваемых в городе данов, и они бросились со всех ног к кораблю-стругу, который еще касался бортом причала.

Перевалившись через низкий борт корабля, Харальд яростно прорычал:

— Вперед!

Готлиб упал на заснеженное дно корабля, и его начало неудержимо рвать.

Когда Готлиб пришел в себя, берег в утреннем сумраке был не виден, но то, что он был еще опасно близок, свидетельствовали удары, впивающихся в корабль падающих стрел.

Несколько стрел с глухим стуком воткнулись в борт совсем рядом с конунгом, и он предусмотрительно укрылся за щитом.

Наконец всплески на воде стали отдаляться.

Готлиб отбросил щит в сторону и, тяжело вздохнув, сказал Харальду:

— А ведь мы всю добычу оставили в городе.

— Нет. Я вчера выполнил твое приказание: заставил снести добытое в этом городе добро на твой корабль. Поэтому тут и к удаче оказалась сильная охрана.

— Хорошо, — повеселел Готлиб.

— Мы многих людей потеряли, — сказал Харальд.

— С золотом у нас будет много новых людей, — сказал Готлиб.

Харальд толкнул его и показал рукой в туман на озере. Из тумана вырастали ослепительно-белые паруса множества стругов.

— Смотри, словене подходят! Нам не о добыче надо сейчас переживать, а как бы свою жизнь сохранить! Помоги нам, великий Один, уйти от них, — сказал Харальд.

Когда словенский отряд был уже недалеко от города, буря, точно устрашившись смелости людей, неожиданно прекратилась. Небо очистилось от туч и стало прозрачным до страшнофиолетовой глубины.

Солнце радостно расцвело ослепительно-желтым цветком.

Под жаркими лучами весеннего солнца туман растаял. Белоснежные сугробы засочились хрустальными каплями, и вскоре землю покрыли бездонные синие лужи.

Отряд Гостомысла встречали все горожане. Впереди горожан стоял с сияющей, словно отполированное золотое блюдо, физиономией Лисий хвост. Рядом с ним Медвежья лапа.

Вот первый струг коснулся причала, множество рук схватили брошенные со струга веревки и стали привязывать их к дубовым тумбам.

Не дожидаясь, пока струг будет привязан, с него на причал соскочили дружинники.

Они ловко подставили к борту сходни. И князь Гостомысл в парадной одежде нарочито медленно и важно сошел на берег по упругим сходням.

Как только он коснулся земли, торжественно запели трубы, и собравшиеся горожане взорвались криками восторга.

Гостомысл поднял руку, показывая, что он хочет говорить.

Когда толпа стихла, он громко заговорил:

— Мои любимые единоплеменники. Боги наслали на нас невиданные испытания. Нам пришлось испить полную чашу горя. Но мы победили. Поэтому не будем омрачать сегодняшний день горестными воспоминаниями. Сегодня я объявляю пир на княжеском дворе. Я прошу прийти на пир всех горожан. Бедный ли или богатый, я каждому окажу внимание и почет.