Валерий Есенков - Казнь. Генрих VIII

Европа успокаивалась. Становилось возможным равновесие сил. Генрих и Франсуа перестали стремиться к мировому господству. Италия перестала страшиться постоянных нападений французского короля. Больше того, итальянцы просили его помочь им избавиться от тирании императора Карла. Карл колебался, не зная, что ему предпринять, предчувствуя объединение против него всей Европы. Один коннетабль Бурбон нарушал равновесие, пока ещё зыбкое. Его ландскнехты стремительным приступом взяли Милан и устремились на Рим. Вечный город был взят и разграблен, а папа Климент осаждён в замке святого Ангела.

Вскоре внезапная смерть настигла коннетабля, точно сам Господь карал его за бесчинства. Папа Климент вынужден был отдать себя под покровительство Карла, и бесчинства его полководца пали на голову императора. Ему сообщал начальник папской охраны:

«Против вашего величества вопиют камни, положенные в основание христианства».

Генрих и Франсуа вступили в более тесный союз и потребовали немедленного освобождения папы Климента, проклиная богохульного Карла. Генрих демонстративно порвал все отношения с ним и потребовал развода с женой, приходившейся беспокойному императору тёткой, чтобы, по всей вероятности, заставить его купить английскую помощь против окрепших французов, не предвидя, конечно, к каким последствиям развод приведёт. Разрешение на развод Генрих испрашивал у папы Климента. Без сомнения, бедный папа Климент охотно подарил бы ему эту малость, однако папа находился у Карла в плену. Карл, узнав эту новость, побеседовал с ним с глазу на глаз, и папе пришлось отказать в разрешении на развод.

Союз Генриха с Франсуа стал ещё более тесным. Тогда Карл упрекнул Франсуа в вероломстве. Тот отвечал, что не может считать себя пленником императора, поскольку ни разу не встречался с ним лицом к лицу на поле брани, как полагается рыцарям. Карл направил к нему герольда с вызовом на поединок. Франсуа, не позволив ему рта раскрыть, отправил его назад и направил своего полководца на помощь Италии. Французы вошли без сопротивления в Геную и вскоре освободили Рим. Они гнали ландскнехтов коннетабля Бурбона на юг. Ландскнехты укрепились в Неаполе, которым владели испанцы. Сопротивление Неаполя было упорным. Французам пришлось отступить. Эпидемия стала косить их ряды. От неё умер их полководец Лотрек. Правда, Франсуа успел направить на помощь им подкрепления, но они были разбиты испанцами. Карл не имел возможности развить свой успех. Внезапно сто двадцать тысяч турок Сулеймана Великолепного вторглись в Венгрию и угрожали Вене осадой. Карл, почитавший себя вождём всего христианского мира, был обязан ответить на вызов Крестовым походом, но прежде было необходимо достичь мира в Европе. Он собирал огромную армию и склонял на свою сторону папу, а его тётка Маргарита Бургендская, управлявшая Фландрией, предложила Франции начать переговоры о мире в Камбре.

Философ увидел Генриха в его кабинете. Монарх увлёкся игрой с чёрным любимым породистым догом. Стоя на задних, круто и сильно расставленных лапах, огромный сытый кобель навалился передними на широкую грудь короля, оскалясь кривыми клыками, пытаясь повалить хозяина на пол. Генрих широко расставил толстые ноги в остроносых сафьяновых башмаках с резными пряжками чистого золота. Сильное тело пружинило, тужилось, то подаваясь назад, то с натугой налегая вперёд. Сквозь чёрный бархат распахнутого камзола выпирали тугие узлы вздутых мышц хорошо подготовленного атлета. Пёс был могуч и силён. Генрих жаждал победы. Стальные глаза горели безумно. Тонкие губы кривились жестокой усмешкой. Стиснутые крупные белые зубы с трудом пропускали хриплые злые слова:

— А ну, дьявол, ну!

Тупая пасть кобеля уже была окрашена пеной. В чёрных веках белели звериной злобой большие зрачки. Длинный живот был крепко втянут, казалось, до самого позвоночника. Вздымалась широкая грудь, II спина лоснилась от пота.

Они, должно быть, боролись довольно давно, уже позабыв, что столкнулись всего лишь в забавной приятельской стычке. В каждом уже пробудился животный инстинкт.

Однако им помешали, к огорчению того и другого, как Мору показалось. Генрих засмеялся коротко, хрипло, нехорошо, вдруг схватил пса под передние лапы и властным движением отшвырнул прочь. Кобель зарычал и снова бросился на хозяина. Генрих ударил пса резким криком, точно хлыстом:

— Место!

Пёс испуганно замер, дрожа гибким телом, и покорно прыгнул в угол дивана. Довольный победой, с высоко вздымавшейся грудью, с разгорячённым, румяным, задорным лицом, Генрих выговаривал с остановками, неловкими руками оправляя камзол: