Андрей Зайцев - Смута

Но он взял себя в руки.

– Ты бледен что-то? Уж не заболел ли? – участливо спросила Мария Григорьевна, подходя ближе.

– Мне ныне болеть некогда, любовь моя, – отозвался он, привлекая ее к себе.

Думал ли отец ее, когда выдавал замуж, что станет она царицей? В те времена и он сам, молодой парень, вдруг ставший приближенным самого царя Иоанна, чаще думал лишь о том, чтоб уцелеть в водовороте интриг, внезапных заговоров, мнимых и настоящих, в любви и ненависти которые переплетались и шли рука об руку. В каком из гороскопов, составленных знаменитыми астрологами, скрывалось его будущее?

Про это он когда-нибудь узнает.

Едва Тимофей спустился в подклет, как хозяин, будто высматривая его, сразу кликнул жену:

– Прасковья, накрывай на стол!

Отказываться не имело смысла. Знал казак, что хозяин не отстанет. Да и, если честно, других-то дел на сегодня не предвиделось.

Жена хозяина, полнотелая, веселая, прислуживая за столом, искоса поглядывала на казака. То же самое было и вчера. Тимофей взгляд осторожно отводил, стараясь не смотреть на жену купца. Он почувствовал в ее глазах не просто любопытство к новому человеку. Это был интерес женщины. И, видно, потому сама взялась прислуживать за столом, хотя могла позвать девку Нилу, которая была в купеческом доме за повара.

– Сегодня схожу, отдам Никодиму за брата, – хмелея, сказал Артемьев, наливая себе еще вина. – А ты чего не пьешь?

Он заметил, что стакан казака еще полон.

– Успею. – Тимофей отломил кусочек хлеба. – Мне по Москве походить охота.

– Это надо, – кивнул купец, – стерлядки вон попробуй, Нила у нас знатно готовит.

– Чего тебе шляться к Никодиму? – недовольно молвила жена. – Сам придет.

– Как же, брат его погиб.

– Он знал, на что шел.

– Я же его не в стрельцы звал, он мне в ездовые нанимался.

– То-то, в ездовые, – раздраженно буркнула жена, отодвигая от себя тарелку. – А сколько их по дорогам лежит? Ты брату Никодима хорошо платил, грех обижаться.

– Никто и не обижался, Прасковья. А все-таки нет теперь человека. Если я не пойду сам – молва обо мне пойдет. Честный скажет: Артемьев, как нехристь, поступил. И ко мне не пойдет. Людей верных собирать – большая забота. Ты про это не знаешь.

– Тебя и самого могли убить. – Это прозвучало как последний довод.

– Могли… – Артемьев глянул на казака, и хмеля уже не было в глазах. – Вот Тимофей помог, бог его послал.

– С этим не поспоришь. – Прасковья тоже посмотрела на гостя. – И как это ты там оказался, в толк не возьму?

– Я же вчера говорил тебе, да ты не помнишь, – поморщился купец, поднимая стакан. – Тимофей от Воейкова шел. Они Кучумку искали. Вот теперь все гнездо это сгинуло навек.

– Ты вчера много чего говорил. Ты сам-то упомнишь? Что же, убили Кучума? – В карих глазах Прасковьи мелькнуло любопытство.

– Ускользнул он. Как рыба в Оби! Махнул хвостом, и нет его. В ту ночь мы все обыскали. Но разве ж его сыщешь так запросто? Людишки после боя бегали, как тараканы. Каждого не усмотришь, – пояснил Тимофей. – Он, говорят, спрятался в дальнем улусе. Но мы взяли многих его людей.

– А чего ты от воеводы ушел? – продолжала допытываться женщина. – Мало заплатил?

Жена купца была такая, как он себе их и представлял. Хваткая, уверенная в себе. Она чувствовала, что она хозяйка в этом доме. Пожалуй, даже сам купец ей уступит. А может, просто перед гостем не хочет себя истинного показывать? Кто ж поймет?

Она обращалась к нему запросто, как к своему давнему знакомому. Если ее муж и замечал такую подробность, то, видно, не придавал значения. Тимофея же эта простота слегка задевала. Он никак не мог примериться, как ему говорить с Прасковьей. И, если отвечал, то всегда как будто не ей, а кому-то другому за столом. Купец же знай себе подливал вина. От верной смерти ушел, как не порадоваться? Он уже давно торговлю вел. Приходилось и с самим Строгановым торговать. Гостевал у них. Слышал он, что дальний предок их, Спиридон, вроде как крещеный мурза Золотой Орды, попал к татарам в плен и мучили его сильно, за измену веры и службу русским застрогали до смерти. От того и сын его стал называться Строгановым. Но это дело давнее. Теперь-то Строгановы всю торговлю на Урале в своих руках держат. По Каме-реке пройдешь. Или в Пермь подашься – всюду их люди. Везде связи. И думал порой Артемьев, чтоб и ему вот так подняться. Но пока не судьба. Ждать. Много и долго ждать нужно. Тогда и выгорит. Он снова выпил, закусывая стерлядкой. Его нынешняя жизнь, после того, что с ним случилось, стала другой казаться. В ней больше красок, что ли, появилось. Купец пьянел, чувствуя себя счастливым. Так и в запой уйти недолго.