Александр Никифоров - Последний воин Соколиной горы

Адрес: Киев, Героев Стратосферы, 25, кв. 8

– Так ты – «укроп» киевский? – взвился «Оранж», ухватившись за ворот гимнастерки. – А ну, выкладывай, чего здесь шпионил?

Не понимая, про какой «укроп» говорит этот боец в берете, Егор резким движением сбросил его руку со своей шеи, и выдал фразу, после которой опять потерял сознание:

– Я давал присягу и если я ее нарушу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся, а ты, ублюдок, давая эту присягу, нарушил все, что можно, и все вы здесь – предатели Родины.

В этот момент резкий удар в голову, остановил его патетическую речь.

Сколько Егор был в бессознательном состоянии, сейчас было трудно понять, но когда пришел в себя – почувствовал, как болит опухшая скула, и что левая рука пристегнута железным наручником к стойке двухъярусной кровати. Рядом сидел, покуривая, только бородатый боец. Увидев, что он очнулся, «Борода» тут же оживился.

– Ну, ты паря даешь, вот так «Апельсину» в лоб сказать, что он ублюдок и Родину продал, хорошо, что его еще от тебя оттащили, а то он бы тебя убил бы здесь, – заговорил боец.

– Куревом не богат? – спросил его Литвинов.

Степаныч протянул ему белую пачку с иностранной надписью «Winston».

«Точно это, какие-то изменники. Курят не папиросы, а какие-то чудные „самокрутки“ из белой бумаги, да еще на конце, какой-то желтый мундштук прилеплен», – подумал Егор, но выбора не было, и он затянулся вражеской цигаркой. Вкус табака он почувствовал, но крепости у этих «самокруток» не было.

– Вот смотрю, я на тебя паря и думаю, то ли ты придуряешься, то ли тебя Соколиная гора отдала, и ты на самом деле к нам из 43-го года попал, – продолжал рассуждать «Борода». – Тогда вряд тебе здесь кто, кроме меня поверит. Так вон и с Юркой-юнкером было, пока он умом не тронулся. Я-то местный, и у нас спокон веку байка ходила, что Соколиная иногда отдает людей. Причем люди эти из другого времени к нам попадали: кто приживался, кто уходил в поисках себя, ну а в основном местными дурачками становились. Но старики всегда говорили, что гора отдает героев, и чтобы мы им помогали адаптироваться. Так что если ты оттуда, то лучше мне пока все расскажи, а я уж с остальными побалакаю за тебя.

Егор не совсем понимал, о чем говорит этот человек, но он чувствовал к нему какое-то доверие, потому и заговорил:

– Я – командир батареи, старший лейтенант Литвинов, и мне была поставлена задача, выманить на себя основную танковую группу немцев. Был бой, и мое орудие атаковал прямой наводкой фашистский «Тигр», ну а дальше был какой-то бред: сарматы, фракийцы и вы вот. Я не могу понять – я умер, и это загробная жизнь, или эта ваша гора, как Белый Сфинкс у Герберта Уэллса.

– Ну, я не читал этого Уэллса, но то, что гора у нас необычная – это я точно знаю. Значит, я в тебе не ошибся, ты оттуда паря. Может горилочки тебе плеснуть, чтобы ты очухался хоть как-то. Водка-то она иногда помогает, – заметил Степаныч и налил полстакана, отдающей сивухой самогонки.

Егор для себя решил выпить, может и правда хоть как-то мозги придут в себя оттого, что здесь нарассказывал этот старик. Степаныч на закуску предложил «Грушовку», и Литвинов вспомнил, как «замковый» его тоже угощал именно этими яблочками перед боем. Выкурив со Степанычем еще по сигарете, он спросил, что это за люди вокруг, и что, вообще, происходит в этом мире.

– Да как тебе сказать, одним словом сразу, вот все и не поведаешь, – начал свою историю Степаныч. – Хотя можно сказать так: все за что вы воевали, во что вы верили и что вы построили, мы профукали. Сейчас вот, к примеру, 2014 год, а в 1991 закончил свое существование СССР, такая вот «петрушка».

Вы, конечно, немца-то победили, и социализм почти построили, так были неурядицы небольшие, типа войны в Афганистане, где мы братскому народу помогали. А в целом нормально жили, пол-Европы под нами было: Польша, Чехословакия, Югославия и прочие восточно-европейские страны, даже половина Германии по нашим принципам жила. А потом пришел один деятель и за пять лет все развалил. Да пес бы с той Европой, тут наша страна в тартарары полетела: все республики наши братские сами по себе жить и управлять стали. Это знаешь, как оторвали у живого руки-ноги, одна голова осталась. Потом кое-чего пришили, так наскоряк белыми нитками, и назвали это СНГ, навроде Союза Независимых Государств. А чего и вовсе не пришили: то ли забыли, то ли не захотели. Да и чего пришили-то, приживаться не захотело, это же тебе не мишка плюшевый, которому лапу оторвали, а потом опять пришпандорили. Вот и заболели все эти недопришитые независимые государства.