Алексей Третьяков - Время Ворона

Так продолжалось в течение нескольких недель до осени 1474 г. Тогда был назначен смотр пополнения и последующая отправка некоторых рот по местам дислокации: на фронтир – границу, сразу в пекло – на подавление очередного восстания или на войну.

На смотр прибыли легендарные командиры короля Матиаша – Иштван Батори, Балаж Мадьяр и его зять, огромный великан Пал Кинижи, верхом на огромном черном коне. Мартин сам был очень высоким парнем, но такого великана он видел впервые, а в плечах Кинижи был шире вдвое-втрое любого из солдат. Хоть ему и было двадцать восемь лет, он был суровым воином со шрамом наискосок через пол лица. Даже Волкан с братом и Домагой выглядели не крупными по сравнению с ним. На деньги короля и за часть жалования, пополнение для наемной армии Батори было готово и выглядело внушительно в новом снаряжении и с новым оружием. Тяжелая пехота была в латах и держала великолепные глефы, алебарды, вужи, а у десятников и сотников были немецкие мордаксы в руках, стрелки имели арбалеты и аркебузы, щитоносцы горделиво держали ярко-раскрашенные щиты-павезы с гербами и просто живописными рисунками.

– Годное пополнение, Иштван у тебя, – произнес старый Балаж Мадьяр, в шаубе с отложным воротником балканского стиля, под шаубе был дорогой костюм и кольчуга, на боку висел меч с s-образной гардой и овальным навершием.

– Скоро проверку в бою им проходить, – отвечал Батори.

– Уже? – Мадьяр с удивлением покосился на товарища.

– Да, на границе с Олтенией шайки разбойников грабят селян и торговые пути.

– Сам поведешь? – включился в разговор Кинижи.

– Нет, отправлю две сотни под командой Яноша Фаркаша – моего вассала. Четверть ветеранов дам в отряд и этих новобранцев. На рассвете выступать им.

– Король собирает совет, османы готовятся вторгнуться в Молдавию. Матиаш хочет помочь Штефану, – продолжал Пал.

– Молдавия… – задумчиво произнес Батори, – Мы еле ноги оттуда унесли, короля три стрелы тогда пронзили, потеряли треть армии. Не забуду эту бойню у Байи. А теперь, союз с этим коварным и мстительным Штефаном?

– Матиаш – великий король, он просто так не поднимет армию для этого цыганского князька. Значит, что-то большее османы готовят, ведь после усмирения Валахии, Молдавия на очереди у султана. Турок держим мы – мадьяры уже сто лет. Отец короля был их врагом, теперь сын продолжает дело, – отвечал Балаж, – А эти валахи и молдаване все равно падут либо перед нами, либо перед турками. Рано или поздно.

– Разбирайся со своими бандитами и собирай все отряды на юго-востоке. Очень скоро будет война. А мы с Балажем поднимем дружины секеев и ополчение саксов чтоб усилить королевскую армию. Плюс беженцев-сербов с границы подтянем и банды силезцев, далматинцев и богемцев, – хлопнув по загривку коня, резюмировал Кинижи.

– Ладно, повоюем за молдаван, в первый раз что ли, – усмехнулся в черные висячие усы Батори, попутно приветствуя проходившие мимо шеренги солдат.

Отряд, в который попала рота Мартина, возглавил венгр-дворянин по имени Янош Фаркаш. Для последующего повествования необходимо пару слов сказать об этом воине.

Этот Фаркаш был типичным мадьярским рыцарем двадцати трех лет от роду, вернее, венгерским дворянином из бедного, но древнего рода. В свое время их род не стал магнатским, ровней знатным Селешам, золотым «змеям» Гараи или яростным «белым волкам» Запольяи, а присягнул не менее древнему и не менее бедному роду «драконьих клыков» Батори. При Яноше Хуньяди и короле Матиаше Батори начали стремительно возвышаться, а значит и Фаркаши. Не зря дед Яноша, старый безногий ворчун Джушдак отправил старшего внука воевать за сеньора в королевские войска. Сам дед потерял обе ноги, сражаясь еще за Сигизмунда против гуситов. Тогда девятнадцатилетний юноша получил ранение из орудия, раздробившей голени так, что их пришлось ампутировать. Но это не помешало Джушдаку заделать своей жене восьмерых детей, воевать еще двадцать лет в седле, потерять двоих сыновей при Варне и самому получить удар копьем от сербского рыцаря из контингента Лазаревича, сражавшегося за турок, и еле унести ноги, которых, в принципе, и не было, оттуда. Дома в Фаркашваре, маленьком замке около австрийского пограничья, он кашлял кровью. Все думали, что помрет, но седого волка это не сломило, и он поправился, правда, на войну он больше не ходил. Отец Яноша, великолепный боец и поэт Имре из Фаркашвара, служил Яношу Хуньяди, был с ним в плену у Влада Дракула, защищал его грудью в битве у Железных врат и во второй битве при Косово. Затем возглавил отчаянную атаку на янычар при Нандорфехерваре, был телохранителем Ласло Хуньяди, а погиб, будучи верен посмертной клятве Яношу Хуньяди и защищая его сына Ласло. Старшего сына Хуньяди обвинили в попытке захвата власти и убийстве Ульриха Цилли – заклятого врага рода Хуньяди. Погиб Имре, отбиваясь от вооруженных людей магната Гараи. Сражался знатно, убил шестерых, пока не рухнул иссеченным и был добит знаменосцем Гараи, худородным дворянином Верешом из Ниша. Это был последний сын Джушдака и осталось пятеро внуков и четыре внучки. Внуков он называл волчьей стаей и с детства натаскивал их на войну. Уже с тринадцати лет каждый из них участвовал в походах, охотах и обороне владений. Так погиб двоюродный брат Яноша, задранный на охоте медведем – четырнадцатилетний парень не совладал с рогатиной и был растерзан косолапым, которого добивать пришлось Яношу. Занятый терзанием тела и ослепший от ярости раненый зверь не заметил паренька с клевцом за спиной, один удар в затылок у сочленения черепа и позвоночника и грозный зверь рухнул на свою добычу. В пятнадцать лет его отдали оруженосцем к Батори, где он пребывал и поныне. Умение охотиться и холодно рассчитывать момент удара очень пригодились Яношу, в частности, во время заданий Батори.