Алексей Третьяков - Время Ворона

Мартин подобрал себе цельный нагрудник итальянской работы, наверное, еще времен битвы при Никополе, простые пехотные наплечники, миланского типа рукавицы. Последние посоветовал выбрать десятник, мол, пальцы спасибо еще скажут. Горло защищал небольшой горжет, а на голове был старый ржавый шлем-айзенхут с низкими полями и щелью для обзора. Оружие ему досталось в виде алебарды очень хорошего состояния, но ее не мешало бы почистить и сгладить зазубрины. Рекруты подгоняли снаряжение с помощью ветеранов, подбирая подходящие элементы.

– А теперь небольшой марш-бросок. Не знаю, как вы, но я гулять просто обожаю, – ухмыляясь, произнес сотник.

Гулять в понятии сотника значило идти несколько километров в броне под солнцем или дождем, а также быстро бежать, перестраиваться из походного в боевое положение и наоборот. Причем помимо оружия у новобранцев были еще фляги и бурдюки с водой, переметные сумки с припасами. Маршировали они весь день. Мартин чувствовал себя измотанным и истощенным как никогда прежде. Он с другим саксонцем Конрадом под руки вели Имре, который от усталости обрыгался и получил тепловой удар. Болели натертые плечи, было ощущение, что трудно дышать, а нагрудник сжимает грудную клетку. Казалось, даже в открытом шлеме не хватало воздуха. При всем при этом, многие относительно неплохо перенесли поход. Прибыв в лагерь, они услышали многообещающий прогноз на завтра.

– У меня для вас новость – завтра на рассвете мы повторим наше путешествие, я вижу, что вам понравилось, и вы просто поражены той неописуемой красотой, что увидели за лагерем и даже нет слов выразить восхищение, – он выдержал паузу, – А затем я научу вас, как правильно бить своими ржавыми ковырялками.

В лагере они сложили снаряжение в арсенале и побрели к своим палаткам. Едва упав на набитые соломой тюфяки, прозвучало заветное: «Ужин! Идите жрать, голытьба!» Пищей была каша, краюха черного хлеба и кусок сыра. Также выдали немного солонины и по литру пива. Жесткую как подошва солдатского башмака солонину съели довольно быстро, как, впрочем, и все остальное. Опьянев от сытости, солдатня побрела спать – уже смеркалось и все очень устали. Некоторых счастливчиков отрядили в караул, а остальным было позволено спать. Мартин, привычный к тяжелому труду в мастерской отца, думая, что могло быть и хуже, провалился в сон. Ему снилась его возлюбленная Эльза и поля, в которых они гуляли и резвились в юности. Ему снился тот момент, когда они прощались, а на следующий день Мартин ушел и стал солдатом короля.

Пробуждения началось с глухого рева рога и пинков десятников, созывавших людей на построение. Сонные, растерянные рекруты выбегали из своих палаток и не понимали, чего от них хотят. Десятники и сотники раздавали лещей и криками поторапливали построиться солдат. Не все сразу понимали, и суета была большая. И так изо дня в день. В течение недели постоянно приходили вербовщики, приводившие новобранцев.

Подразделения или роты были набраны по региональному или языковому принципу, потому численность рот была не одинаковая. В саксонской роте, в которой находился Мартин, было полторы сотни человек – саксы Семиградья-Зибенбургена, немецкие колонисты Верхней Венгрии и немного силезских немцев. В секейской роте было всего семьдесят человек, но все неплохо экипированы за свой счет и все конные – все-таки элита Трансильвании; в сербской пешей роте было двести десять человек – беженцы с турецких земель, славянские землепашцы и граничары. Системность обучения была весьма условная – во время затишья, как сейчас, более опытные солдаты обучали новобранцев азам, но все основное они уже получали на опыте, в ходе кампании. Как только они получат свои комплекты одежды и снаряжения, выкупят часть оружия и снаряжения в счет жалования, сразу могут отправиться в качестве пополнений в составе своих рот. Король Матиаш постоянно с кем-то воевал, войска нужны были всегда, и на них тратились время и большие деньги, чтобы обучить мало-мальски и снарядить. Мастерская отца Мартина получала уже ряд лет заказы на броню. Взявший королевский форинт мог оказаться где угодно, там, куда ни бог, ни дьявол не заглядывают, сгинуть в небольшой стычке в приграничных землях, когда сипах быстрым росчерком сабли срубит голову или умереть от дизентерии или чумы. Наемный солдат должен быть готов голодать во время осад, готов страдать кишечными расстройствами из-за питья дурной воды. Век наемного солдата был короток в ту эпоху правления Ворона, может быть, поэтому они отпущенное время стремились провести ярко и славно, в первую очередь, для самих себя. Мартин как совершеннолетний гражданин своей общины участвовал в военных смотрах и сборах ополчения, их семья выставляла трех воинов и имела в городском арсенале свое снаряжение и оружие. Но сборы проходили за городом и более походили на народные гуляния с военным уклоном: военные игрища, стрельба из арбалета и легкой артиллерии, контактные игры, борьба и в конце пирушка. Он видел войну издалека, когда на их город нападали турецкие мародеры или валахи. Подготовка в лагере не шла в сравнение с городскими смотрами.