Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга пятая

– Нет у меня никаких складок, но ты права, лучше ограничиться фруктами, – Надя хмыкнула:

– В Голливуде сейчас отказываются и от них. Это сплошной сахар, тоже калории… – Элишева велела:

– Тогда только кофе. Поворачивайся, Мишель, мне надо сделать маникюр и педикюр. В микву я сходила, – сестра закатила глаза, – еще одна средневековая косность, но теперь у меня есть все нужные справки…

Надя полюбовалась своими аккуратно накрашенными вишневыми ногтями. Флорентийский сет снимали на улицах города. За неделю она привыкла к томным взглядам местных парней, гудкам мотороллеров и крепкому кофе в крохотных чашках. Надя немного разбиралась в итальянском языке.

– Правильно говорит Пьер, – пришло ей в голову, – для искусствоведа итальянский обязателен, как для историка – латынь. Но с Лаурой мне не сравниться, она знает семь или восемь языков, – кузина была старше ее на три года, но Наде она казалась совсем девочкой.

– У нее есть докторат, она собирается стать профессором, – удивилась Надя, – она отлично знает итальянский, но в обыкновенной жизни она совершенно беспомощна, – Надя взяла на себя, как она говорила, борьбу с итальянской бюрократией.

– Все прошло удачно, – сказала она тете Марте, – университет не подвел и отыскал ей неплохую квартиру. Я зарегистрировала ее у врача, открыла ей счет в банке и наняла ей няню…

Пожилая итальянка, вырастившая внуков, должна была присматривать за маленьким Паоло. Мальчику едва исполнился месяц, но Надя видела в племяннике, как она думала о младенце, черты брата.

– Он тоже рыженький, – девушка ласково улыбнулась, – и глаза у него стали меняться, – младенческая голубизна уступала место серому цвету. Лаура хотела передать Павлу весточку о рождении ребенка.

– Но как, милая, – пожала плечами Надя, – у нас нет связи с Советским Союзом, а дипломатам такое поручать опасно. И мы не знаем, где сейчас Павел, – темные глаза кузины наполнились слезами, Надя обругала себя за неосторожность. Лаура оказалась любительницей, как выражалась Надя, разводить сырость по самому мелкому поводу.

– Но сейчас она права, – одернула себя девушка, – видно, что она любит Павла, – они с Лаурой стояли на кованом балконе ее новой квартиры. Три комнаты в старинном палаццо смотрели на выложенную мрамором церковь Санта Мария Новелла. Бывшая городская резиденция графов д’Эсте располагалась сразу за храмом.

– И действительная резиденция, – грустно сказала Лаура, – отец Симон помог с документами из городского архива, – на третьем этаже палаццо д’Эсте действительно находились помещения, как было сказано в бумаге, принадлежавшие законным наследникам рода.

– Застрявшему в СССР Павлу, – вздохнула Надя, – и его сыну, – она с удовольствием возилась со спокойным мальчиком. Маленький Паоло пока редко, как думала Надя, подавал голос.

– Потом у него начнут резаться зубы, – в груди девушки заныло, – он поползет, пойдет, назовет Лауру мамой, а у меня никогда не будет детей… – Надя в очередной раз подумала о Вороне.

– Он пока ничего мне не предлагает, – девушка поднялась, – но предложит, когда закончит академию, следующей весной. Не загадывай, – Надя встряхнула мокрыми после купания волосами, – что случится, то и случится. Надо жить дальше, Максима больше нет, – справившись со слезами, она вовремя подхватила поднос из рук Мишель.

– Ты ей в прислуги не нанималась, – сварливо сказала Надя, – купайся, потом я тебе накрашу ногти, – Мишель с облегчением поскакала к бассейну.

– Надо жить дальше, – повторила себе Надя, – надо что-то решать, – ступив в прохладу студии тети Сабины, она поставила перед Элишевой чашку.

– Займемся твоими перышками, невеста, – Надя неожиданно ласково погладила светлые кудри, – обещаю, что завтра ты будешь самой красивой.

Соленый ветер трепал бело-голубой флажок над покосившимися фанерными стенами пляжного кафе. Террасу засыпал мелкий песок. Лазоревая полоса моря перемежалась светлыми барашками волн. Стучал волейбольный мяч. Дети в панамках копошились в прибое, размахивая грабельками и ведрами. На запотевшей бутылке пива поблескивали капельки воды.

Легкая юбка Розы билась вокруг стройных коленей, ноги в открытых сандалиях грело солнце. В пляжном туалете, сунув в соломенную сумку надоевший парик, девушка повязала голову шелковым платком.

– Все подумают, что я соблюдающая, – хихикнула Роза, – а они не ходят на пляж, – Аннет весело отозвалась: