Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том третий

– Правильно я сделал, что пешком пошел, – хмыкнул он:

– Мальчишки наплакались, пусть спят в моем кабинете, а я подумаю. Холодно, но ладно. Место на кладбище хорошее, деревья старые, летом красиво будет. Не хотелось у англикан хоронить, но не в Женеву же тело везти. Что если взять мальчишек и в Новый Свет отправиться? – он подышал на пальцы.

– Деньги у меня есть, построю домик на Санта Ане. Мы все равно на корабле большую часть времени будем. Лет пять походим, мальчики к морю приучатся, а потом в школу их отдам. Но Полли? – Степан остановился:

– Я обещал Марье, храни Господь душу ее, о ребенке заботиться. Вернусь и заберу ее. Тяжело без жены девочку растить, но ничего, я справлюсь. Замуж ее выдам и вернусь в Новый Свет. Тогда и мальчики подрастут, у них свои корабли появятся. Да, так хорошо. С Марфой надо поговорить, она не откажет.

– Майкл с Ником спят, что ли? Мои подниматься стали, завтракать пора, – Марфа открыла дверь брату. «Поговорил со священником?»

– Да, завтра хороним, – Степан прошел в зал и остановился у окна:

– Отсюда повезем. Я в комнате, – он махнул наверх, – окна растворил, до завтра, – он прервался, пытаясь справиться с собой, – все в порядке будет. После обеда придут из деревни, мерку снимут, – Ворон отвернулся. Марфа, подойдя, взяла его за руку.

– Мальчики спят, – добавил Степан, – я им сказал, что их сестра умерла, и что ты родила двойню.

Марфа застонала. «Степа, как ты мог! Ни с кем не посоветовавшись!»

– Марфа! – обернувшись, он встал на колени:

– Я прошу тебя! Пожалуйста! Что мне теперь остается делать? Возьми ее хоть ненадолго!

Дверь заскрипела.

– Что случилось? – недоуменно спросил Петя, застыв на пороге.

– Он, видишь ли, не хочет забирать Полли, – зло сказала Марфа, – а хочет, чтобы мы ее пока воспитывали, вместе с нашей Марьей.

Поднявшись, Степан поглядел на усталое лицо брата. «Я камин разожгу, зябко».

Ворон орудовал кочергой:

– Я хочу мальчиков отвезти в Новый Свет до школы, лет на пять. Я не могу туда тащить новорожденное дитя. Где я ее буду растить на корабле? Тем более…, – он замялся.

– Ты хотел воспитывать ребенка, как своего, – твердо сказала Марфа. «Ты, Степан, слово давши, не отступай от оного».

– Если бы Маша жива осталась…, – он прервался. «Я Полли возьму потом, но я даже не знаю, чья она дочь». Марфа вытащила из-за корсета письмо:

– Петька, сие тебе Маша просила передать.

– Да ты… – Степан попытался шагнуть к брату, но Марфа встала на его пути.

– С ума сошел, что ли? – резко сказала она. «Как ты можешь подумать, что твой брат…»

– Неизвестно, чем они в Астрахани занимались, – Степан схватился за щеку.

– Скажи спасибо, что не убила, – гневно отозвалась женщина:

– Я мужу как шестнадцатилетней девчонкой доверяла, дак и посейчас верю, и буду верить до конца дней наших. Тебе стыдно должно быть, ты взрослый мужик, а ведешь себя словно дитя.

– Мы заберем Полли, – Петя спокойно свернул прочитанное письмо. «Она дочь Джованни ди Амальфи. Он приезжал со мной сюда весной, когда я привез Лизу. Как мы можем ее не забрать?»

– И говорить нечего, – кивнула Марфа, – дочь Джованни мне как моя собственная.

– Вот же шлюха! – выплюнул Степан. Лазоревые глаза Пети заблестели гневом.

– Я тебя, Степа, бить не собираюсь, – тихо проговорил Петр, – я тебя сразу прикончу. Белла, упокой Господь душу ее, тоже шлюха была? Ты бы вырвал язык тому, кто такое бы про нее сказал. Как ты смеешь память жены твоей покойной порочить?

– Почему она мне не призналась? – Степан опустил голову в ладони. «И ты, Марфа, ведала об сем?»

– Ведала, – спокойно ответила женщина. «Но Маша меня попросила ничего не говорить, пока муж мой не узнает, а я свои обещания выполняю».

– Она тебе ничего не сказала, потому, что ты не знал его, – грустно улыбнулся Петя, – но мы с Марфой знали. Он мне жизнь спас в Тоскане, и потом, когда его арестовали, и он умер молча. Я жив только благодаря нему. Если бы со мной случилось что, он бы заботился о Лизе, как о своей дочери. Как я могу его ребенка оставить? – Петр взглянул в зеленые глаза жены. Марфа твердо сказала:

– Все будет в порядке. Бери мальчиков, Степа, и езжай спокойно.

– Дни человека, как трава; как цвет полевой, так он цветет. Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его. Милость же Господня от века и до века к боящимся Его, – размеренный голос священника мешался со свистом ветра.

– Аминь, – сказал Петя замерзшими губами, покрепче взяв Федора за руку. Брат стоял напротив, с близнецами. Мальчики, опустив головы, смотрели на крепко заколоченную крышку гроба.