Рихард Рейн - Полевой центр Пламя. Каторга и ссылка

К вечеру на заборе завода появилось объявление с призывом к «честным» рабочим и работницам стать на работу, десяток таких «честных» рабочих нашелся, но не был допущен к работе остальными.

Так прошел день, уездный воинский начальник уехал вечером, а на смену ему с ночным поездом прибыл отряд пятнадцать-двадцать человек с ног до головы вооруженных казаков. У конфетной фабрики были выставлены часовые – группа штрейкбрехеров в десять-двенадцать человек вышла на работу, рабочие и ученики кустарных мастерских тоже, часть хозяев отказалась от своих обещаний рабочим, но рабочие ножевой фабрики, поддерживая неработающих конфетчиков, к работе не приступили.

Вечером по улицам демонстрировал отряд казаков, в темноте и в переулках кое-кто из штрейкбрехеров был побит камнями, а кое-кого из наших избили казаки…

Настроение падало. Хотелось довести начатое дело до конца, добиться удовлетворения требований рабочих, хотелось всеми силами помешать штрейкбрехерству, но мы чувствовали, что стоит лишь фабрикантам сделать некоторую уступку отдельным рабочим, от которых зависело пустить конфетную фабрику в ход, и наше дело будет проиграно.

Так и случилось – группе необходимой части рабочих и работниц было прибавлено, и те приступили к работе, остальных рассчитали и затем поодиночке принимали снова. С рабочими ножевой фабрики велись переговоры: последние, заявив, что они прекратили работу из-за солидарности к конфетчикам, потребовали уплатить за забастовочные дни и обещали приступить к работе. Фабрикант в уплате отказал, работа на фабрике не возобновлялась.

В период этого времени мы, несколько человек из нашей организации, говорящие сравнительно хорошо по-русски, получили задание завязать связь с казаками и «обработать» их. Сначала это удавалось очень туго, но постепенно шаг за шагом, подчас в беседе с ними за кружкой пива, дело дошло до того, что мы без стеснения совали им по карманам нашу специально для этой цели привезенную литературу и «прокламашки»; и в результате добились того, что однажды, «угостив» их как следует, мы, сидя с ними подвое в седлах, прокатились не только за городом, но и проскакали через центр местечка. Об этом стало известно «начальству», и наши друзья в непродолжительном времени были заменены другими.

Ножевая фабрика все еще не приступала к работе, и часть рабочих, не имея возможности долее существовать без заработка, уехала в Ригу, помочь им и воспрепятствовать этому мы не могли и не имели морального права, так как никакого забастовочного фонда у нас не было, а также никаких сумм не получали мы и из центра, если чем и помогали, так своими грошами и несданными членскими взносами, а эта помощь являлась каплей в море.

Фабрикант, наверное, учтя, что может остаться без квалифицированных рабочих и что, с отъездом остальной части их, придется закрыть фабрику или привезти новых квалифицированных рабочих, что в свою очередь связано с крупными расходами, решил выплатить оставшимся рабочим за забастовочные дни – рабочие приступили к работе. Это достижение явилось не только ярким солнышком в нашей дальнейшей работе, но и лучшим агитационным средством.

После этого опять, до самой осени 1905 года, работа стала протекать нормальным темпом. Помимо повседневной агитационно-организационной работы, необходимо было связаться с вновь прибывшим отрядом казаков, повести среди них пропаганду и проч.

Это дело оказалось не столь легким, ибо «начальство», наученное горьким опытом, издало по отряду ряд строгих приказов.

Мы ловили момент и пустили в ход наших девчат, сами провожая их на некотором расстоянии: девчатам было дано задание начать с казаками разговор, а там – и мы поспеем… Оказалось, однако, что и это средство не подходит: казаки избегали их. Тогда убедившись, что часть из них по вечерам прогуливалась на вокзале, решено было взять их пивом. Мы с товарищем Лисиц тоже участили вечерние прогулки на вокзал и как-то раз, поймав трех из них и завязав с ними разговор, предложили им выпить пива. Они сначала отказались, должно быть, стесняясь вместе с нами стоять у буфета на «глазах» у всех, да еще – станционного начальства. Продолжая, однако, разговор и предложив покурить, мы их отвели в сторонку и тут же для себя заказали пива, которое нам подали на скамеечку в углу (столиков там в Щ-м классе не было). Налив два стакана, мы все же предложили им выпить; поцеремонившись, они в конце концов стаканы приняли и выпили, прибавив, что пиво не в их вкусе и что они предпочитают водочку. За этим дело не стало, так как буфет торговал и водочкой.