Рихард Рейн - Полевой центр Пламя. Каторга и ссылка

Такое же обвинение было предъявлено на одном из митингов пастору южно-руенского прихода – Беру, который был даже вызван для публичных объяснений по этому поводу в народное собрание.

Пропаганда велась в духе программы социал-демократической партии, конечная цель которой, как видно из приложенной к делу программы ее, сводилась к ниспровержению установленного в империи основными законами государственного и общественного строя и замене такового демократической республикой.

В самом Руене образовалась районная организация этой партии, присвоившая себе название «Полевой центр Пламя», участники этой организации собирались в доме крестьянина Карла Кальценау, в особой квартире, снятой двадцатого ноября 1905 года крестьянином Рихардом Рейном и Вилюмом Грозиным, в этом же помещении, получившем название бюро, принималась запись лиц, желавших принять участие в деятельности партии и вносивших членский взнос в размере двадцати копеек в месяц. Молодые люди, записавшиеся в число членов партии, открыто называли себя социал-демократами или социалистами, играли на митингах роль распорядителей, носили сначала красные, а потом синие бантики, ходили по Руену вооруженные, распространяли нелегальную литературу и назначали из своей среды патрули, охранявшие Руен от «черной сотни».

Как видно из приведенной выше выдержки из обвинительного заключения царского прокурорского надзора, агенты царского правительства были слишком далеки от суровой действительности, предполагая, что поток революционной волны можно удержать подставными, верными правительству Николая людьми, – о чем свидетельствует освистание Гринвальда, принужденного покинуть собрание.

Работа (свыше года) «Полевого центра Пламя» Латышской Социал-Демократической Рабочей Партии, насчитывавшей в своей среде около 150 членов, имевшей связи с фабричными рабочими, учениками и рабочими кустарных мастерских, с батраками «серых» и действительных баронов, не могла не сказаться на ходе революции 1905 года хотя бы части Прибалтики.

Если изданный «милостивый манифест» царя, пущенный в ход как последнее средство для обмана народа, не мог изменить хода революционных событий, то тем более никакие выступления услужливых людишек из лагеря желтого предательского интернационала никакого влияния на эти события иметь не могли, и события шли своим чередом, – шли неудержимо, как весенние воды, срывая на пути все преграды и препятствия.

Но оставим опять на минутку в стороне заключение прокурорского надзора и вернемся к происходившим событиям-

Выйдя из подполья и перенеся работу нашего бюро в мою квартиру, в доме Кальценау, наша организация приступила к вовлечению в партию широких масс рабочих и батраков, одновременно давая всем им всевозможные необходимые справки и инструкции – как вести работу по созданию новой пролетарской власти.

Перед нашей организацией стояли две очередные задачи: во-первых – иметь в достаточном количестве свои печатные прокламации, воззвания, революционные песни, резолюцию Рижского конгресса и прочее, которых центр Латышской Социал- Демократической Рабочей Партии не мог дать нам вовремя и в достаточном количестве, и во-вторых – добыть оружие.

Поскольку в подполье, как ученик типографии, подчас работая по ночам, я мог обслуживать, втихомолку от хозяина, скромные нужды нашей организации в печатном материале,– постольку теперь, когда потребность в этом отношении возросла в сотни раз, это представлялось совсем невозможным, и было решено закупить свой шрифт и набирать дома, покуда же, до окончательного перехода власти в наши руки, печатание всей более сложной нелегальной литературы возложить на меня же, а более официальную заставить печатать моего хозяина. Здесь я должен оговориться, – и пусть это будет небольшим упреком нашим руководителям, из которых некоторые еще здравствуют, – что как в вопросе печатания изданий, воззваний и прокламаций, так и в вопросе об оружии (как впоследствии убедится читатель) ими была проявлена нерешительность и чрезмерная «интеллигентность», и в этих, как и в других вопросах, рядовые товарищи-партийцы шли впереди своих руководителей, предлагая действовать по-революционному.

Покончив наполовину с печатным вопросом, нужно было обеспечить и оружейный.

Будучи членом бюро и заведующим оружием, я больше всего беспокоился о последнем, так как ни на складе, ни на руках у патрульных, кроме кое-какого револьверного хлама, ничего не было, а вооружение требовалось до зарезу.