Сергей Горбатых - По прозвищу Демон

Кофе уже остыл. Владимир выпил его одним глотком и продолжил слушать жалобы хозяина магазина.

– Вы не представляете, как я страдаю в этой стране! Уже целых шесть лет! – Анри в отчаянии схватился за голову.

– Мсье Лусто, а почему вы так мучаетесь? Возвращайтесь на родину! Во Францию! Париж – это же самый красивый город в мире, – невинным тоном посоветовал Владимир.

– А что же я там буду делать? Кто во Франции за такие деньги у меня будет покупать мужскую одежду? Да ещё и сейчас, после такой войны! У французов нет денег. К сожалению. Все деньги сейчас сосредоточены в руках безграмотных аргентинских латифундистов. – Анри посмотрел на Владимира, как на полного идиота.

Потом Головинский посмотрел пиджаки, которые предлагал ему сам хозяин магазина.

– Вот это чисто белый! Он мне понравился. – Сказал Владимир, указывая на летний лёгкий пиджак.

– Отличный выбор! Отличный выбор! – зачастил Лусто, – у вас, мсье Головинский, отличный великолепный вкус. Но для этого пиджака необходимы брюки. Этой весной – чёрные! Это невероятна гармония! Вы представляете: ослепительно белый пиджак и абсолютно чёрные брюки!

– Хорошо! Давайте и брюки. Чёрные. Да, ещё и рубашку и галстук! – согласился Владимир.

– Прекрасно! Замечательно! – Анри сам носился по магазину, снимая с полок рубашки и вытаскивая кипы галстуков из коробок.

Головинскому пришлось взять такси, чтобы отвезти в гостиницу все покупки.

После этого он решил пообедать. «Ни у кого не буду спрашивать, где находится хороший ресторан. Я должен выбрать его сам!»

Головинский, опираясь на трость, медленно шагал по улице Сан Мартин. Было жарко. «Как всё таки здесь хорошо после слякоти и холодной сырости Лондона, – он посмотрел на синее небо, – такое же было в Екатеринодаре, когда я вышел из госпиталя».

Вдруг Владимир увидел высокое дерево с толстым стволом и большими листьями, которые почему-то были похожи на восковые. Но цветы белые и просто огромные сразили его. Он остановился и долго любовался ими. «Магнолия!» – догадался Головинский.

А чуть дальше, по улице Сан Мартин, находилось длинное двухэтажное здание покрашенное в красно-лиловый цвет, который «резал» взгляд. «Оригинально… – сокрушённо вздохнул Владимир, – а что же это такое? Какой-то постоялый двор наверху, а внизу – ресторан «Посада де 1820». Живописный конечно… Ну что? Попробую креольскую кухню?»

Худой официант подбежал к Гловинскому сразу же как тот только сел за свободный столик в глубине зала, по размеру похожего на конюшню.

– Я говорю по- французски или по- английски. – Сразу же предупредил Владимир официанта.

Тот на мгновенье запнулся, а затем медленно, стараясь произносить слова правильно, сказал на понятном французском языке:» Здравствуйте, мсье! Я рад буду предложить вам меню и карту вин. Если у вас возникнут вопросы, я вам сразу объясню».

Официант облегчённо вздохнул. Очевидно, что для него это было стало подвигом – произнести всё это на французском языке.

– Спасибо! Если возникнет необходимость я вас сразу же позову. – Ответил Владимир и погрузился в чтение меню.

Оно состояло из названий нескольких десятков блюд и было написано от руки каллиграфическим почерком на трёх языках: испанском, английском и французском.

«Паррижада комплета» – прочитал Головинский. «Что это такое? Очевидно, что мясо жареное на углях. Но здесь столько наименований, что французский язык не смог отобразить всего этого разнообразия. Но насколько я понял есть бифе, есть колбаски, есть печень и почки. Думаю, что…»

От мыслей Владимира оторвал официант. Он принёс блюдо наполненное жаренными и печёными пирожками.

– Это эмпанады! В нашем ресторане – это входное блюдо. Бесплатно! – объявил официант, и его некрасивое длинное лицо покраснело от гордости. – Вы уже определились с блюдами?

– Да, уважаемый! Принеси ка мне бифе, колбаски и почки. Салат и бутылочку красного и очень хорошего вина на твой выбор. – Попросил Головинский.

– Сделаем! – ответил тот и сделал заметку карандашом на четвертушке бумаги.

– Прямо, как в питерском «Палкине»! – вспомнил вдруг Головинский свои загулы, будучи в отпуске после ранения в 1915 году. «Уважаемый» – точно также я обращался к половым, но тогда шампанское лилось рекой, под закуски и пение цыган».

Владимир осмотрелся вокруг. Увы «Посада де 1820» никак не был похож на питерский ресторан «Палкин». Здесь пол – это выщербленная плитка, со старинных потолочных балок свисают косы чеснока, стены выкрашены в цвет охры. Столы и стулья, как в дешевой галицийской харчевне. И оркестра никакого нет…