Борис Бартфельд - Людвикас Реза. Рождённый на Куршской косе

Приходскую бедность ясно показывают жизненные условия пасторов и учителей. Первый священник Пройс (J.Fr. Preuss) в приход Карвайчай был назначен в 1741 году, но уже в 1743 году из бедного прихода уехал, отслужив всего два года. В акте обследования прихода в 1742 году учитель Михаэль Бернхард жаловался проверяющим, что налоги жители платят нерегулярно, а некоторые вообще отказываются платить. Кроме того, он был недоволен плохим состоянием небольшого школьного здания. А пастор Пройс тогда же заявил проверяющему, что из-за плохих жизненных условий он не может иметь лошадь, а значит, не имеет возможности навещать прихожан. Своих же лошадей прихожане пастору давали редко.

Когда Пройс ушёл с церковной службы из прихода Карвайчай, власти почти 10 лет не могли найти ему замену на эту плохо оплачиваемую работу. Кроме того, в 1746 году в селе Карвайчай сгорели молельный дом и школа. В 1752 году лютеранская консистория сделала вывод, что если найдётся подходящий кандидат на должность пастора в Карвайчай, то ему следует предложить более значительную зарплату, но это понимание пришло слишком поздно. Так как приход не смог собрать священнику нужную сумму, снова пришлось просить помощи у других приходов. О скромной жизни тамошних священников имеется много свидетельств.

Дошло до того, что, когда в 1782 году умер пастор прихода Карвайчай Довидас Готфридас Зудноховиус (D.G. Zudnochowij), его брат Теодор не разрешил карвайчайцам похоронить его там, объяснив: «Я вам его в ваши пески на смех ветрам не оставлю, здесь первый же ветер может его вымести из могилы. Он свои дни в вашем пересохшем деревянном доме священника отмучился. Теперь он ляжет в могилу выложенную кирпичом, где ему ни в чём не будет нужды».

Путешественник, описывая условия жизни священника Юодкранте, отмечал: «Приходской дом был крохотным, напротив него, на маленьком участке земли росли несколько фруктовых деревьев, рядом паслась корова – единственное животное, принадлежащее пастору».

Условия жизни учителей прихода были схожими, может быть, даже хуже, чем священников. В одном письме 1753 года сообщается, что у прецептора деревни Карвайчай нет лугов и прихожане, которые арендовали луга по той стороне залива, обязаны каждый год обеспечивать своего учителя сеном. Однако сено, которое селяне поставляли, часто, иногда четыре года подряд, было негодным, ибо луга даже летом бывали затопленными. В обращении к власти прецеп-тор просил: «Низко кланяясь, прошу, чтобы планируя какие-то изменения в Карвайчай, вы подумали бы и о положении учителя, ибо прожить на 32 талера почти невозможно».

Бедность общины Карвайчай раскрывает скромное внутреннее убранство церквей Карвайчай и Юодкранте. В 1776 году, в год рождения Резы, всё имущество церкви Карвайчай составляли две чаши из серебра и олова, два подсвечника, латунная посуда для крещения и одно расписанное блюдо для исполнения обряда. Из принадлежностей алтаря – всего лишь несколько разноцветных шёлковых платков, а амвон был обшит красным полотном, которое пожертвовал владелец почты Ниды. Остальные вещи церкви – всего лишь носилки и регистрационные книги.

Скудное имущество было и у церковных школ Карвай-чай, Юодкранте и Ниды. В конце XVIII века в школах имелись лишь классные доски, каталоги и книги Библейских историй на литовском и немецком языках. Школа в Карва-йчай, как подобает основной церковной школе, имела одно преимущество – старую литовскую Библию, лежащую на полке. Немного позже (около 1807 г.) школьный инвентарь пополнился столом, партами и несколькими книгами. Такое состояние дел отражает строка элегии Резы о спасающихся от ползучих песчаных дюн жителей деревни Карвайчай: «Бежали в другие деревни со скудными остатками имущества…»

И так нелёгкую жизнь прихожан не раз усложняли войны. Большие убытки общине Куршской косы принесли события Семилетней войны (1757—1763) и наполеоновских войн (1807—1812). Уже в 1805 году по Куршской косе из Мемеля (Клайпеды) в Кёнигсберг прошёлся прусский батальон, две части которого через месяц вернулись назад. В июне 1807 года в Клайпеду из отошедшего французам Кёнигсберга на кораблях приплыли множество больных и раненных русских солдат. Ещё тысячи их проходили пустошами Курш-ской косы. Многие от болезней, голода и истощения умирали по дороге и были похоронены в песчаных дюнах. Есть свидетельство, что в Юодкранте был устроен лазарет, от которого заразные болезни распространились среди местных жителей.