Константин Алтайский: Алдар-Косе [По мотивам казахских народных сказок]

дин верблюд идет, другой верблюд идет, третий верблюд идет, восьмой, двенадцатый, двадцать третий. Большой караван идет по древней дороге, через проклятые аллахом Каракумы.

Воздух сух, горяч и неподвижен. Пусто кругом — ни саксаула, ни травинки, ни колодца. С белесого от зноя неба глядит на пески, как огромное око, полдневное солнце. Время будто остановилось. Мертвая тишина нарушается только похрустыванием песка. Караван идет третьи сутки без воды.

Воды! Хоть бы глоток воды! Хоть бы каплю! С необычайной ясностью она представляется каждому шагающему по горячим пескам — жизнедающая, жаждоутоляющая, голубовато-белая, тяжелая, льющаяся с кручи или таящаяся в темных, таинственных недрах колодца. Она желанней кокчая и кумыса, простая, холодная до ломоты в зубах, чистая, как горный хрусталь, вода.

Вот один, выбившийся из сил, караванщик лег на песок и не сказал, а прохрипел:

— Больше не могу. Идите, я останусь. Не поминайте лихом.

Караван остановился. Упавшего окружили загорелые до черноты погонщики верблюдов. От них легли тени. Самый старый, с желто-белой, как ковыль, бородой, сказал:

— Слушай не ушами, а сердцем. Шло два каравана с драгоценной поклажей. В пустыне высохли в тот год все колодцы. Солнце жгло, как огонь. Люди знали: нет воды впереди, нет воды позади. Один караван остановился. Другой, хотя и медленно, но двинулся дальше. Оставшиеся в песках все до одного погибли. И люди, и животные. Солнце высушило потом их скелеты.

А к другому, с трудом идущему каравану, пристал веселый человек. Откуда он взялся — никто не заметил. Небольшого роста, коренастый, имел он удивительное обличье: ни бороды, ни усов, ни бровей, ни ресниц. А тюбетейку снял — и под ней ни единого волоске. Только черные глаза блестели, как кусочки каменного угля, а в них прыгали озорные шайтанята.

— Кто ты есть?

— Алдар-Косе.

Его, как всех, мучила жажда, но он упрямо шел вперед и торопил:

— Там спасенье! Там — вода!

Он простирал руку в пустое пространство и уверял, что там колодец пресной, холодной воды.

Над колодцем — дающие тень карагачи, а вокруг прохладная, зеленая, душистая трава.

— Ты обманываешь нас, — упрекали его караванщики, но, влекомые его жаркой речью, понукали верблюдов и сами шагали и шагали вперед.

— Я обманываю только баев, биев да мулл, — уверял Алдар-Косе. — А вы такие же бедняки, как я сам. Кто же обманывает себя? Вы берите пример с воды. Она не стоит на месте. Она в вечном движении. Она сбегает со снежников и ледников поднебесных гор и сыплется дождем из туч, ручьями и потоками вливается в реки, бегущие в моря, соединенные с океанами. Откуда под лучами солнца испаряется, плывет облаками, сгущается в тучи и дождями падает на землю, чтобы вновь и вновь совершать круговорот.

Когда Алдар-Косе остановился, чтобы перевести дух, все увидели вдали человека с черной бородой. Он размахивал руками и звал их к себе. Это был искатель вод, только что вырывший сотый в своей жизни колодец. Воды там было много, и была она пресной, холодной, как лед и, как потом оказалось, целебной.

Караван был спасен.

— Ты знал о колодце? — спросили караванщики у Алдара-Косе.

— Я не видел колодца, не слышал о нем и чернобородого водоискателя вижу впервые. Но я знал и знаю: кто движется вперед, тот жив, кто остановился — погибает. Это закон земли.

Люди поняли, что безбородый наделен доброй мудростью.

Вскоре все уснули, а когда проснулись, Алдара-Косе не было. Легкий ветерок успел замести его следы, и они, благодарные ему люди, не знали в какую сторону он ушел. Но он всегда мог появиться там, где его очень ждали…

Алдар-Косе, как передавали знающие люди, за пиалой кокчая, рассказал мудрую сказку одному акыну.

— Я много слышал о тебе, Алдар-Косе. Баи говорят, что ты обманом дышишь, обманом утоляешь голод и жажду, обманом укрываешься ночью, как одеялом. Верно ли это? — спросил акын.