Константин Алтайский: Алдар-Косе [По мотивам казахских народных сказок]

— Верно-то верно, но только с одной поправкой: я обманываю и буду всегда обманывать баев, биев, мулл и торгашей. Они — мои заклятые враги. И мира между нами не будет.

— И еще утверждают баи, что ты бессмертен.

— У страха глаза велики, — засмеялся безбородый.

— Говорят, что во время актабана, когда на казахов напали джунгары и народ терпел бедствие, славился острым умом какой-то обманщик Алдар-Косе.

— Это был мой прапрадед.

— Еще говорят, что в пору хана Есима тоже славился обманами некий безбородый Алдар-Косе.

— Мой прадед.

— Баи верят слухам, что и при султане Кенесары Касымове промышлял обманами человек по имени Алдар-Косе.

— Мой дед.

— Ну, а это уже на моей памяти. Был в отрядах Амангельды Иманова бесстрашный разведчик, который обманывал алаш-ордынцев, — Алдар-Косе…

— Мой отец.

— Целая родословная безволосых обманщиков! — улыбнулся акын. — Ну, а если за очередной обман баи оторвут тебе голову, прекратится ли ваше наследственное ремесло?

— Я не собираюсь умирать. Ну, а когда все же умру, мое место займет мой сын.

— Как имя мальчика?

— Алдар-Косе. А сына сменит мой внук, которого назовут, как водится, Алдаром-Косе, а внука заменит правнук…

— Тоже Алдар-Косе?

— Конечно! Только смех наш будет веселым…

— Значит, ты и впрямь бессмертен?

— Выходит, так.

— Пастухи пасут байских овец, — задумчиво сказал акын. — Баи командуют пастухами и жиреют за их счет. Бии — судят. Муллы — молятся и обирают народ. Купцы — торгуют. Акыны слагают песни. Ну, а ты что делаешь в жизни? Кто ты есть?

Алдар-Косе сверкнул снежно-белыми зубами:

— Я обманщик обманщиков!

колько безбородый, безусый и безбровый Алдар-Косе ни скитался на своем Буланке, он неизменно возвращался в родные края и первым, кого он посещал, был всегда его сердечный друг Альти, столяр и плотник, живший у самого въезда в город, в деревянном домике с палисадником, заросшим сиренью. Здесь было много карагачей и пирамидальных тополей, и неустанно бормотала арычная вода.

Так было и на этот раз.

Буланко остановился у знакомого домика. Всадник оставил седло и по-свойски постучал в окно. В доме вспыхнул свет, послышался голос:

— Это ты, Алдар-Косе?

— Я, Альти, я. Отворяй скорее ворота. Буланый устал, как я, а я устал, как Буланый.

Через минуту ворота бесшумно распахнулись. В комнате, при свете керосиновой лампы, Алдар-Косе внимательно осмотрел приятеля: пригож, как всегда. Густо загорел, насмешливые карие глаза широко раскрыты, усы подстрижены щеточкой на городской лад. Он непритворно обрадовался приезду друга, подал ему щетку, кусок мыла и полотенце.

Пока приезжий чистился от дорожной пыли и умывался из жестяного умывальника, Альти расседлал коня, дал ему свежего клевера и стал хлопотать у глиняной печки — нужно было приготовить плов из риса с бараниной и вскипятить чай.

Свежий, повеселевший Алдар-Косе вышел во двор, подсел к печке и начал, как водится, отвечать на вопросы: где был, что видел. Пришлось перечислить города, какие посетил. А о приключениях как расскажешь в двух словах? Много было приключений. Он начал было прикидывать: с чего бы начать, но Альти неожиданно заговорил о другом, чем немного смутил безбородого:

— Давно я хотел спросить тебя, дорогой Алдар-Косе, как ты сделался мастером обманов? Ведь не родился же ты обманщиком?

— На это трудно ответить. Конечно, в пеленках я обманщиком не был. Если хочешь знать, в мальчишескую пору я был очень доверчивым и даже не подозревал, что в мире так много обмана. Помню, меня удивила и даже ошеломила одна сказка. Ее мне рассказал отец. Если вдуматься — это страшная сказка. Слушай!

…Было это или не было? Пожалуй, все-таки было. Жил-поживал в семье пастуха мальчик Дюсен.

Он говорил всегда только правду и верил, что и все вокруг тоже правдивы.

Послали Дюсена за чем-то в соседний аул. Идет он, напевая песенку, и видит: лежит в траве крошечный, только-только рожденный, сайгачонок, а в двух шагах от него серая волчица. Говорит Дюсен волчице:

— Не напугай сайгачьего детеныша.

— Что ты, — отвечает волчица. — Сайга, его мать, побежала к речке напиться, а я, как видишь, стерегу малышку. Вернется сайга, я уберусь восвояси.

«Какая волчица добрая, заботливая!» — думает Дюсен и идет дальше. И надо же было ему обернуться! Видит он: терзает волчица сайгачонка, заглатывает куски мяса, хрящики, кости и копытца. Опечалился Дюсен. Глотает слезы. Идет дальше и видит: ширококрылый беркут несет в когтях зайчишку, а тот, бедняга, трепыхается всеми четырьмя лапками.