Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

– Пусть под ним взорвется атомный реактор, который он строит, – пожелал Саша, – хотя этим я еще займусь, – в рапорте он объяснил, что встреча с Флори была его инициативой.

– Товарищу Котову я о нем не рассказывал, – хмыкнул Саша, – и правильно сделал, – он не сомневался, что наставник раскусит его вранье.

– Крючков и Андропов не раскусят, – сказал себе Саша, – они люди другого поколения, – Крючков похвалил его:

– Данных о Флори мало, – заметил генерал, – кажется, он всегда пребывал в глубоком подполье, – Саша позволил себе улыбнуться.

– В Америке он, как бы мы сказали, ходит под расстрельной статьей, товарищ генерал. На его руках кровь полицейских, убитых при ограблении банка, – Крючков покрутил ручку.

– Вы правильно сделали, восстановив контакт, – заметил начальник, – он чрезвычайно радикален, такие агенты всегда ценны, – Флори был коммунистом, но Саша знал, как в СССР относятся к компартиям западных стран.

– Они либо пустоголовые крикуны, либо нахлебники, либо наши агенты, – напомнил себе Саша, – или потенциальные агенты… – достав из рюкзака новый карандаш, Саша закончил схему. Ему понравилось изящество собственной задумки.

– Я так говорю, чтобы не расплакаться, – он шмыгнул носом, – потому что мы с Ларой расстаемся навсегда… – он знал, что не устоит перед соблазном.

– Останься Лара здесь, мы не смогли бы жить как брат с сестрой, – Саша велел себе не думать о таком, – она тоже не вытерпела бы, она меня любит. Но это противозаконнно. С Симочкой нам, кажется, повезло, но Давид Самойлович прав, больше рисковать нельзя, – по дороге в Новосибирск Саша придумал отличную легенду.

– У Флори есть доступ на Капитолийский холм, – он откинулся в кресле, – Лару можно пристроить на должность к какому-нибудь конгрессмену. Она состояла в компартии, но разочаровалась в левых идеях и готова вернуться к работе на благо американского народа, – год, проведенный Ларой в СССР, легко объяснялся путешествиями.

– Никто не заставит ее ехать в Америку с ребенком, – сказал себе Саша, – Симочка останется со мной, – он не собирался отдавать дочку Ларе.

– Тогда я ее больше не увижу, – Саше стало страшно, – пока я жив, этого не случится, – сыну Саша хотел сказать правду.

– Почти правду, – поправил он себя, – Лара нас любит, однако долг предписывает ей вернуться на родину и бороться за дело будущей революции. Потом я объясню Моте, что ее арестовали и приговорили к смертной казни, – Саша пытался думать о Ларе именно так.

– Мы больше никогда не встретимся, – слезы навернулись на глаза, – она все равно, что мертва…

Спецрейс приземлился в Кольцово за два часа до вылета самолета «Новосибирск-Горький». Купив билет, Саша выпил чашку гадкого кофе в отделанном пыльным бархатом заведении в аэропорту.

– Тогда мне кусок в горло не лез, – вспомнил он, – но сейчас все наладилось, – услышав его по телефону, Журавлев немедленно пообещал приехать в аэропорт.

– Я возьму такси, – уверил его Саша, – не затрудняйтесь, Михаил Иванович… – Федор сидел с ними за столом. После ухи с пирожками парень убежал к себе, сославшись на домашние задания. Сын шпионов, как он нем думал Саша, напоминал мерзавца Рабе только внешне.

– Повадки у него от Марии, – Михаил Иванович подвинул ему именной портсигар с гравировкой, – и он тоже растет высоким… – взяв американскую сигарету Журавлева, Саша с третьего раза справился с зажигалкой.

– Я свалился как снег на голову, Михаил Иванович, – генерал развел руками, – но мне действительно нужна ваша помощь, – Саша закашлялся ароматным дымом.

– Речь идет о моих детях.

Саша отвел глаза от снимка бывшей сожительницы. Мария в сюртуке для верховой езды и цилиндре красовалась на белом жеребце. Саше всегда нравилось это фото.

– И парню нравится, – он одобрительно взглянул на комнату мальчика, – видно, что он не белоручка, но Журавлевы и нас никогда не баловали, – над столом Федора висело расписание.

– Подъем, – читал Саша, – утренняя зарядка, помощь бабушке, – парень покраснел.

– Дедушка говорил, что вы вели дневник, товарищ Матвеев… – Саша хмыкнул:

– Можешь называть меня Александром, – Федор покачал головой.

– Неудобно и вы Герой, товарищ Матвеев, – Саша поднял бровь.

– Тогда по имени и отчеству. Дневник я вел, – согласился он, – каждый день, пока не закончил суворовское училище, – Федор горестно сказал:

– Я неорганизованный. На календарь меня хватает и я пишу читательский дневник, – он показал Саше общую тетрадь, – но на остальное недостает времени, хотя дедушка считает, что мне нельзя разбрасываться, – Саша увидел и карту Байкало-Амурской магистрали.