Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

– Он вам пишет… – Ривка прислушалась:

– Мама на крыльце, я узнаю ее шаги. Пишет, – сестра помолчала, – той неделей он прислал весточку, – Ривка неожиданно зарумянилась, – он недалеко, на Печоре… – из сеней раздался бодрый голос Фаины Яковлевны: «Мейделе, я дома».

Тяжело вздохнув, Исаак поднялся навстречу матери.

Несмотря на каникулы, Ривка проснулась раньше всех. Она с сестрами делила боковую комнату с подслеповатым окном, выходящим на двор домика. Хозяйка строения подалась к замужней дочери в Подмосковье.

– Живите на здоровье, – сказала она Фаине Яковлевне, – присылайте деньги почтовым переводом. Дом скоро пойдет под снос, – рав Бергер придерживался другого мнения.

– До революции строили на совесть, – заметил отец, – полы я переложил, а кровля не течет, – дом отапливался русской печью, но Фаина Яковлевна предпочитала старомодную газовую плиту.

– Мама не научилась управляться с печью, – Ривка улыбнулась, – она ворчит, когда мы забираемся на лежанку, – на лежанке и устроился старший брат. В комнате девочек пока было тихо.

– Арье капризничает, – Ривка прислушалась, – у него лезут зубы. Он спит с мамой, он еще маленький, – трое младших братьев делили комнату, соседнюю с девичьей, как ее шутливо называла Ривка. Накинув пуховую шаль, девочка присела на подоконник. Сестры сопели в подушки. Рахиль аккуратно заплетала черные косы, но самая младшая дочка Бергеров, Лея, билась с бантами и расческой.

– У нее кудрявые волосы, – Ривка коснулась своей косы, – а мне легче, – локоны цвета спелой пшеницы падали на спину девочки.

– Надо помолиться, – напомнила себе Ривка, – но это я всегда успею, а почитать времени нет… – некошерные, как кисло говорила мать, книги, она держала в запирающемся ящике письменного стола.

– Что вы по программе проходите, то положено мелухой, – недовольно заявляла Фаина Яковлевна, – но лучше бы ты учила Тору, мейделе, – Ривка хмыкнула:

– Мама ворчит, но любит, когда ей читают вслух, – Фаина Яковлевна небойко читала по-русски, – ей понравилась «Война и мир», но мне пришлось выпустить все о христианах, – мать считала такие вещи некошерными. За вчерашним чаем Фаина Яковлевна неожиданно спокойно отнеслась к вестям о пропаже Сары.

– Господь о ней позаботится, – заявила мать, – еврей, восходящий в землю Израиля, всегда туда доберется. Надо надеяться на Бога, а не полагаться на всесильных мира сего… – мать перешла на напевный иврит. Дома они говорили на идиш, но Ривка считалась лучшей в школе по русскому языку.

– На олимпиаду меня никогда на пошлют, – девочка скривила губы, – не с моим именем и фамилией, – она не хотела и отправлять свои рассказы в «Костер».

– Я могу взять псевдоним, – вздохнула девочка, – но, во-первых, это, – она поискала слово, – гадко, а во-вторых, я не пионерка и не стану комсомолкой, – Ривка училась в седьмом классе.

– Следующий последний, – невесело подумала девочка, – нет смысла торчать в школе два года, когда мне не дадут медали и не пустят в институт, – она сомневалась, что ее пустят даже в педагогическое училище. В учителя не брали с запятнанной, как выражалась директор их школы, анкетой.

– У половины класса отцы сидели или сидят, – Ривка вытащила из ящика свежую «Юность», – но по уголовным делам, а не так, как папа… – в прошлом году на очередной политинформации Ривка крикнула, что нельзя называть Израиль агрессором.

– Я не собираюсь слушать чушь, – девочка хлопнула дверью класса, – на Израиль напали враги, наша страна имела право обороняться, – мать тогда вызывали в школу.

В таких случаях Фаина Яковлевна всегда делала вид, что плохо владеет русским языком.

– И на меня махнули рукой, – Ривка полистала журнал, – если Сара перебралась за границу, интересно, где она сейчас, – мать говорила, что характером они пошли в отца.

– Вы тоже упрямые, – вздыхала Фаина Яковлевна, – не зря сказано, что мы жестоковыйный народ, – мать предполагала, что Ривка может поступить в подмосковное ПТУ.

– В столице тебя просватают, – уверила ее Фаина Яковлевна, – сейчас писать раввинам рано, но года через три тебе найдут шидух, – через три года Ривка собиралась оказаться в другом месте. Из «Юности» выпала аккуратно сложенная газетная страница.

– Нарьян-Марское профессионально-техническое училище приглашает абитуриентов на обучение специальностям оператора почтовой связи, киномеханика, – киномеханика Ривка обвела карандашом, – штукатура-маляра.. – в Нарьян-Маре имелся и педагогический техникум, но Ривка не надеялась, что ее допустят к детсадовцам.