Лана Ладынина - Король и Мастер

Изящно-удлинённые фигуры, коих уже практически не писали, неизбывное горе на лицах, эпические позы библейских персонажей в многофигурной композиции, изломанные, одинаково изогнутые бессильные тела Иисуса и Девы Марии, ясные, сочные цвета, шёлковая гладкость поверхности в сей же миг взяли принца в прекрасный плен. Библейская трагедия отзывалась замиранием в сердце. Слёзы в глазах святых казались настоящими живыми слезами, которые вот-вот покатятся по картине. Не сопереживать невозможно; он невольно, не замечая того, сложил ладони в молитвенном жесте. Шедевр знаменитого художника знали везде в Нидерландах, теперь принц Филипп созерцал его с благоговением и думал заказать себе в Испанию копию. У Михеля Кокси, он уже копировал работу… или у Яна ван Скорела 8 8 Ян ван Скорел (1495 – 1562) – видный нидерландский художник и священник позднего Возрождения. . Он не только великолепный художник, но и священник. Вероятно поэтому Гент обратился к нему подправить и освежить свой драгоценный алтарь братьев ван Эйк.

Его порфироносный отец, скорее по обычаю и требованиям, приличествующим императорскому окружению, чем по собственному желанию, наполнял двор отменными музыкантами, художниками и поэтами, когда задерживался подолгу в одном городе. Сам же император, занятый войнами и борьбой с еретиками, постоянно передвигавшийся из страны в страну, всё время находившийся в пути, уделял мало внимания литературе и живописи, архитектура интересовала его более всего в виде крепостей. А вот коллекция оружия и вооружения у императора Карла выше всяких похвал. Ещё, как ни странно, император коллекцианировал часы. Портреты свои и своей супруги он заказывал преимущественно несравненному венецианцу.

Сестра императора, Мария Венгерская, напротив, поклонялась и покровительствовала искусствам. Во время бесед с принцем приглашённые Марией музыканты играли пассажи, сочинённые и разученные специально к приезду наследника и посвящённые ему. Она представила принцу живописцев, работавших при дворе, среди них Михеля Кокси, украшавшего её дворец, выполнявшего для неё копии с известных картин и портретиста Антониса Мора 9 9 Антонис Мор (1519 – 1576) – нидерландский художник, ученик Яна ван Скорела. Работал преимущественно как портретист. , привезённого в Брюссель епископом аррасским де Гранвелем. Этих двух художников Мария отрекомендовала принцу, как превосходных мастеров. Принц Филипп увидел портрет де Гранвеля, только законченный Антонисом, и отметил себе, что рекомендации тётки основаны на прекрасном знании живописи. Принц с любопытством осматривал коллекцию Марии Венгерской, львиную долю её составляли нидерландские картины. Принц впервые видел такое множество работ нидерландских художников, собранных вместе. Они не походили на картины итальянских мастеров, перед которыми принц Филипп преклонялся. От нидерландских картин исходило особое достоинство, не чувственность, но чувствительность. Ясность и глубина красок, атласно-гладкие поверхности, законченность и точность исполнения до самой последней бусинки украшений, рассматривай её даже с увеличительным стеклом (так их, вероятно, и выписывали, думал Филипп), покорили принца. Картины и алтарные триптихи излучали благостность, Филиппу казалось, он находится в Божием Храме, возникал порыв, как перед работой ван дер Вейдена, сложить руки будто в молитве. Таково было его первое знакомство с Нидерландами и ему ещё предстояло объехать все провинции неведомой земли. Предстоящее путешествие волновало принца чрезвычайно. Из этих земель родом его легендарный дед, в честь которого принц Филипп наречён, и боготворимый отец. Вряд ли, поэтому, отец ощущал себя испанцем настолько, насколько он, Филипп, ощущал себя, хотя в венах отца текла и испанская кровь.

В одной из комнат принц Филипп обнаружил картины, отозвавшиеся в нём, особенно в сравнении с виденным ранее, недоумением, ироничной ухмылкой и каким-то неодобрением. Одни изображали буйное веселье и пляс, другие – слепых или хромых. А иные – сценки обыденной городской жизни: горожанин-простофиля, разинув рот, во все глаза смотрит на трюки ловкача-шарлатана, не замечая, что его мешочек с деньгами перекочевал в руки вора. На мгновение принц ощутил себя участником сценки, находящимся среди наблюдавших за действом. Филипп непроизвольно, сам того не замечая, усмехнулся. Когда же заметил и спохватился, поразился тонкой наблюдательности художника. Он нахмурился, увидев изображение монахини в толпе наблюдавших, да и одежда вора напоминала костюм доминиканского монаха. Наблюдательность наблюдательностью, но всё же… Вскоре любопытство, вызванное необычностью сюжетов и исполнения, пересилило первичное отрицание.