Лана Ладынина - Король и Мастер

Для императора Карла передвижения из дворца во дворец, из города в город, из страны в страну обширной Священной Римской Империи являлись привычным, обыденным делом, но для Изабеллы в её состоянии в переездах таилась опасность. Император уже который раз пенял себя за неосмотрительность по отношению к супруге, за повеление прибыть в Вальядолид. Спокойнее и безопаснее для ожидающей дитя Изабеллы было разрешить ей оставаться в Гранаде. Но Карл, прибывший сюда присутствовать собственной персоной на заседаниях Кортесов 3 3 Кортесы – региональные сословно-представительные собрания. Предшественники парламента. Иногда существенно ограничивали власть короля. Кастилии, желал видеть Изабеллу рядом. Причиной призыва императрицы в Вальядолид, в которой он довольно смутно отдавал себе отчёт, являлось подспудное, едва осознаваемое желание того, чтобы его первый ребёнок родился в этом городе.

Вальядолид всегда являлся одним из основных городов страны. Здесь сочетались браком его дед и бабка по матери, Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская. В результате слияния их владений произошло естественное объединение практически всей Испании.

Долгожданный момент, наконец, настал. Карл немедленно направился к кровати, на которой лежала бледная, полуживая Изабелла. Главный из врачей, руководивших родами государственной важности, вручил императору драгоценный свёрток – его новорождённого сына и наследника, завёрнутого в тончайшие батистовые пелёнки, шёлковые одеяльца, отделанные великолепной работы кружевом. Император Карл бережно принял на руки свёрток и взглянул на крохотное личико сына. Младенец вдруг приоткрыл глазки, поглядел на отца, состроил гримаску, в которой императору показалось нетерпение и беспокойство. Или это было страдание? Император Карл запеспокоился, но в следующий момент гримаска исчезла с крошечного личика и младенчик, закрыв глазка, заснул на руках отца.

– Мой сын, наследник, будущий король Испании и император Священной Римской Империи. Мы нарекаем Вас Филиппом, в честь Вашего деда и моего отца – короля Кастилии и Герцога Бургундского Филиппа, по прозванию Красивый.

Карл чуть приподнял младенчика на руках:

– Его Высочество, наследный принц Испании и Священной Римской Империи Филипп. Храни его, Господи.

– Храни его, Господи, – эхом повторили за императором все присутствовавшие и склонились в глубоком поклоне или реверансе. Карл отдал младенца на попечение врачей и нянек, поцеловал Изабеллу, обессилевшую настолько, что, невзирая на неимоверные старания держаться с достоинством и невозмутимостью, она едва воспринимала происходящее, и вышел из просторной комнаты, обливаясь потом и изнывая от сводящего с ума зноя.

Май, казалось, должен был принести приятное тепло и умеренную влагу, но принёс нестерпимую, сухую жару. От неё едва спасали перенятые из Италии прохладные ванны с душистыми лепестками цветов, веера и опахала. «Весна закончилась раньше времени, лето, наверное, будет знойным. Это может быть опасным для маленького Филиппа. Необходимо выписать ещё несколько придворных врачей», – император Карл устало шёл в свои покои отдать приказ о посылке гонцов во все концы Испании разнести радостную весть народу.

Император ещё до рождения ребёнка решил: если родится мальчик-наследник, он будет воспитываться здесь, на испанской земле, как будущий король Испании, в отличие от него самого, родившегося и выросшего в Нидерландах. Когда он, уже взрослым молодым человеком, первый раз прибыл в Испанию увидеть свою мать – королеву Испании Хуану, которую почти не помнил и о которой говорили, что она, по всей вероятности, тронулась рассудком, он не знал ни слова по испански. Его решение было своеобразной данью испанским кортесам, которые с подозрением отнеслись к прибывшему из Брюсселя Карлу, не знавшему их языка. А испанский он быстро выучил, ведь в его жилах текла кровь Филиппа, Герцога Бургундского и Хуаны Арагонской, знавших по несколько языков.

Отдав все необходимые распоряжения об устройстве празднеств по всей Испании, Карл, валясь от усталости и изнывая от душной жары, отправился отдохнуть.

Было около четырёх часов пополудни.

2

Брюссель, Нидерланды. 1549 год.

На Брюссель постепенно опускались апрельские сумерки, но день, казалось, только начинался, так светло было от неисчислимых, горящих на улицах и стенах домов, факелов по всему пути следования торжественной процессии. Улицы, дома, окна и специально сооружённые для знаменательной оказии триумфальные арки украсили гирляндами, букетами из всевозможных цветов, доставленных из Фландрии, Брабанта, Голландии, Зеландии, Фрисландии – из всех земель Нидерландов. Знающие нидерландские садовники продемонстрировали граничащее с волшебством умение, посадив и привив на всём пути уже цветущие, источающие аромат фруктовые деревья и фигурно подстриженные кусты. Тяжёлые стяги, небольшие флаги, хоругви, знамёна с родовыми гербами знатнейших фамилий Испании и Нидерландов трепетали на ветру. Население блистательного Брюсселя – празднично разряженное, ликующее – пришло приветствовать знатных гостей.