Константин Седых - Отчий край

– Виноват! – рявкнул он сочным бархатным баритоном и, не торопясь, прикрыл за собою дверь. «И этот туда же, – привычно посетовал Гавриил. – Виноват! – передразнил он гражданина. – А чего виноват, сам черт не разберет».

Он посидел немного и, увидев крючок, решил, что лучше всего закрыться на него. Закрыл и снова задремал, тут раздался настойчивый и нетерпеливый стук в дверь. Он вздрогнул и быстро вышиб крючок из петли. Дверь стремительно распахнулась, и в ней появилась строгая физиономия человека в безрукавке. Опалив Гавриила сердитым взглядом, он ехидно спросил:

– Гражданин! Вы еще долго будете здесь отсиживаться?

– Нет, только до Читы.

– Как до Читы? – захохотал гражданин. – Это же не купе, молодой человек!..

И только тогда Гавриил понял, что попал впросак. Он схватил доху, мешок и выбежал в тамбур, где встретил проводника.

Проводник привел его в вагон и, показав на свободную нижнюю полку, выше которой были еще вторые и третьи полки, сказал:

– Вот здесь и располагайся, деревня-матушка!

Долго Гавриил сидел, как оглушенный, и чувствовал, что у него горят уши и щеки. Хорошо, что в вагоне было полутемно и никто не видел его лица.

В ясный морозный полдень приехали в Читу.

Гавриил вышел из вагона и растерялся. По перрону, как муравьи в разворошенном муравейнике, шли и бежали во всех направлениях люди с чемоданами и узелками, с портфелями и свертками. Они наталкивались друг на друга, разговаривали, кричали в суете и спешке. Долго он не мог понять, что происходит. Но потом разобрался. Одни садились в стоявший поезд с маршрутными указателями на зеленых вагонах: «Чита 1 – Чита 2», другие выходили и входили в здание вокзала, третьи толпились и горланили у калитки с надписью: «Выход в город».

Мимо пробегал пожилой и сутулый с добрым липом человек в очках и с бородкой. В одной руке у него был портфель, в другой свернутый в трубку картонный лист.

– Скажите, пожалуйста, как попасть мне на республиканский съезд кооперации? – обратился к нему Гавриил.

– Не знаю, товарищ, не знаю. Спросите милиционера.

Но милиционера не было видно. Пропустив несколько человек, Гавриил остановил седого старичка-железнодорожника с маленьким сундучком в руках.

– Дедушка, где здесь кооперативный съезд?

– Не знаю, милок, не знаю. Спрашивай извозчиков или милиционеров. Этим все известно.

Гавриил стал искать в толпе милиционера. Наконец увидел его: тот прохаживался по перрону в длинной черной шинели с желтым кантом на воротнике и на кожаной шапке-ушанке. Вид у него был важный и строгий. К тому же он только что накричал на какую-то женщину с жестяными бидонами в холщевых сумах, перекинутых через плечо. Подойти к нему Ганька не решился.

«Найду и без него», – решил Ганька. Закинув за плечи мешок, он вышел через калитку в город и сразу же увидел огромную площадь, засаженную по краям тополями, с деревянной трибуной посредине. Эта песчаная площадь поразила его тем, что на ней совершенно не было снегу. В правому углу площади стояла длинная очередь одноконных колесных пролеток. На козлах сидели бородатые, одетые в тулупы и дохи ямщики. А в хвосте очереди дымно пылал большой костер. Около него, хлопая рукавицами и приплясывая, грелись хозяева пролеток. «Это видно и есть извозчики», – решил Гавриил и только что хотел направиться к ним, как кто-то положил ему руку на плечо и сказал:

– Здорово, земляк!

Он обернулся и увидел того, кого никак не думал встретить в Чите. Это был партизан Чубатов.

– Ганька! Черт! – заорал Чубатов и, схватив его в объятья, расцеловал со щеки на щеку. Потом отстранил от себя и сказал: – А ну, дай поглядеть мне на тебя, дорогой ты мой товарищ!

– Гляди, гляди! – улыбнулся Гавриил. – Как это ты в Читу попал? Случаем, не на кооперативный съезд приехал?

– Так точно! Угадал. А ты, что, тоже на съезд?

– Тоже.

– В Чите впервые?

– Впервые.

– Ну, тогда держись за меня. Я тут все знаю. Пойдем теперь к извозчикам. Узнаем у них, куда нам шагать.

Сначала они подошли к тем, кто был у костра. Оба поздоровались с извозчиками, но те им не ответили, сняли рукавицы и больше по привычке, чем по необходимости, стали греть руки над жаром костра. Потом Чубатов спросил:

– Граждане! Скажите, как на кооперативный съезд попасть?

– Пока еще не интересовались, где он проходить будет. Вы первые на него прикатили. Знаете хоть, когда он начнется? – спросил их извозчик с рыжей курчавой бородой. Он был подпоясан кумачовым кушаком чуть не под мышками, и Гавриил подумал про него: «Чисто баба подпоясался. Срам смотреть».